Да, я могу ответить и не дам себя в обиду, но первая никого не задеваю.

— Ну и как тебе Вячек? — снова заводит разговор, а у меня, клянусь, в этот момент глаз дергается.

И дался ему этот Вячек? Что он прицепился к нам, в самом деле?

— Прекрасный парень! Мечта просто! — пожалуй, с излишним энтузиазмом выпаливаю. — В отличие от некоторых приматов.

Это камень в огород Муромцева, но, согласитесь, он его заслужил. Гаденыш каждый божий день ищет способ насолить мне и придраться. И с завидным успехом находит. Будь я даже нема и не отвечай ему, Муромцев и тогда бы бесился.

Илья на мой выпад только безразлично хмыкает и едко замечает:

— Со вкусом тебе нужно поработать, сестричка. Если Вячек предел твоей мечты, то проблема определенно есть.

Ага, у нас же только он один — пуп земли. Как это еще я не бросаюсь самому Муромцеву на шею, не заглядываю с восхищением в рот и не целую ноги?

— Считаешь себя лучше него?

— Естественно, — Илья произносит это таким тоном, будто я спросила встает ли по утрам солнце.

— Вчера публика делилась пятьдесят на пятьдесят. Так что, Муромцев, Слава достойный соперник. И ничем не хуже тебя.

— Она делилась, но бой все равно выиграл бы я, — без тени сомнений заявляет. — Может, он ничем и не хуже, сестричка, но точно не лучше.

Я как раз заканчиваю рубить салат, выключаю омлет, когда звонит телефон. Снимаю трубку, и сразу слышу родной голос:

— Аделька, как вы там? У вас все в порядке?

— Да, мамуль, все хорошо, — покосившись на Муромцева, отвечаю.
Он в ответ скалится, точно акула. Мерзавец. — А вы как?

Чтобы не дать повод этому говнюку погреть уши, поднимаюсь в комнату и там продолжаю с мамой разговор.

— Мы отлично! Ой, дочь, здесь так хорошо! Озеро, рыбки красивые, лес сосновый. Лепота, одним словом! Нужно обязательно съездить сюда всей семьей.

И непременно кого-нибудь потерять в лесу. Но эти мысли, разумеется, я оставляю при себе.

— Здорово! Я рада, что у вас получилось разгрузиться!

— А Илюша там как? — с небольшой тревогой интересуется.

— Тоже хорошо, — немногословно отвечаю. — Занимается в спортзале вроде, — безбожно лгу.

— Ой, молодец какой! Зря все-таки Паша на него так рычит, — понизив голос, чтобы, видимо, Муромцев старший ничего не услышал, шепчет мама. — Ему просто немножко понимания нужно, а так хороший парень.

— Угум…

Последнее что в списке моих дел — это петь дифирамбы Илье. Мама сейчас находится в мыльном пузыре и не замечает явно враждебное к ней отношение со стороны Ильи.

А если и замечает, то списывает на переходный возраст, который у Муромцева явно задержался. Он ведь старше меня на несколько лет и уже на последнем курсе. Почти молодой мужчина, а ведет себе и правда как молокосос какой-то.

Мы с мамой еще немного болтаем, она сообщает, что завтра они к вечеру вернуться, а затем мы прощаемся. Обидно за нее, ведь она к Илье со всей душой, а он туда плюет.
Некоторые люди никогда не оценят хорошего к ним отношения.

Спускаюсь обратно на кухню, чтобы позавтракать, а потом, собственно, взяться за уборку в спальне, как наблюдаю следующую картину.

Муромцев, скребя вилкой по сковороде, доедает мой завтрак. Смачно причмокивает губами, отправляя последний кусочек в рот и облизывается, точно кот обожравшийся сметаной.

— Муромцев! — рявкаю с такой силой, что стены сотрясаются. Козел даже ухом не ведет. Двигает к себе тарелку с салатом и доедает его за считанные секунды. Он вообще жует или сразу глотает? — Это был мой завтрак!

— Я знаю, поэтому и съел в его. В мой ты бы яду подсыпала, — невозмутимо замечает, хватает салфетки, вытирает рот и, похлопав себя по животу, встает со стула. — Молодец, сестренка, знаешь свое место.