Рэйнел сделал неопределенный жест рукой в воздухе.

— То там, то здесь. А чем я, по-твоему, занимался вчера целый день? Одних найти, других уговорить.

Тут я совершенно растерялся.

— Ты их еще и уговаривал?!

— Нет, пришел, и они упали к моим ногам… Конечно уговаривал. У них же своя работа. Семьи, между прочим, кормить надо, а уж потом рассуждать о чести. Мне пришлось предложить свою цену.

— И опять из своих личных средств, — мрачно вставил я.

— А что, нужно было выставить счет министрам?

В ответ я только тихо выругался. Чувствовал себя тепличным растением, о котором бережно заботятся, поливают, греют, но в то же время держат под колпаком. Рэй делал для меня много, очень много, и я был безгранично ему благодарен, особенно за то, что, в отличие от мага и монаха, он делал это открыто, не пытаясь мной незаметно манипулировать. Но в такие минуты я чувствовал себя слабым и бесхарактерным человеком, за которого все решают другие.

Рэйнел заметил перемену в моем настроении.

— Ты чего? — спросил он. — Обиделся?

И снова этот заботливый попечительный тон! Я заскрипел зубами.

— Если ты и дальше будешь изображать мою маму, я тебя стукну, — предупредил я.

Рэй только вскинул брови, но переспрашивать ничего не стал, и я не сомневался, он прекрасно понял, что имелось в виду.

Настанет день, пообещал я себе, и я докажу, что тоже способен принимать решения и решать свои проблемы.

Тогда я еще не знал, что принимать эти самые судьбоносные решения мне придется уже очень скоро…

***

К ночи мы уже выбрались за пределы Столичного округа. И это можно было понять не только по тому, что мы проехали через охраняемые ворота. Дороги столицы были ровными и чистыми, что создавало впечатление, что их не просто ежедневно подметали, но и мыли. Чистые дороги без единого ухаба, богато выглядящие дома большей частью в несколько этажей — все чинно и благородно.

Признаюсь, никогда не покидая Столичного округа, я наивно считал, что так живет вся Карадена и не имеет ничего общего с городским устройством средневековья моего мира. Но, стоило выехать за ворота, я понял, как жестоко ошибался. Я и раньше знал, что министров не интересовала Карадена за пределами округа, теперь в этом убедился наглядно.

Дорога, отходившая от столичных ворот, была сплошь в выбоинах, камни покрыты слоем пыли и грязи, а уже через несколько сотен метров каменная кладка и вовсе кончилась, а началась обычная грунтовая дорога, избитая копытами и колесами.

По обе стороны от дороги шли поля, сейчас пустые, так как на дворе стояла поздняя осень. В отдалении виднелись маленькие одноэтажные домики, некоторые покосившиеся, а некоторые совершенно ветхие.

— Что это за деревня? — шепотом спросил я Рэя.

Я, конечно, тщательно изучал по книгам и всевозможным документам устройство и географию Карадены, но там значилось лишь, что «на границе Столичного округа расположены сельскохозяйственные угодья, обрабатываемые крестьянами». Эти-то крестьяне и обеспечивали продовольствием столицу. Но мне никогда и в голову не приходило, что за крестьяне работают на этих полях и в каких условиях живут. Я скорее думал, что они тоже являются жителями Столичного округа, а на земли выезжают как на работу. Оказалось же, что они и жили здесь с полным отсутствием нормальных условий для жизни, а столица просто паразитировала на их труде.

Мне вдруг стало мучительно стыдно, что я потратил полгода и кучу казенных средств на ремонт в замке.

Гердер хмыкнул, как мне показалось, довольным тем, что меня поразило состояние человеческого жилья.