— Это не деревня, — ответил он. — Это поселение Столичное. Люди здесь работают на столицу, снабжая ее продуктами. Юридически поселение к ней и относится, потому ее жители не платят налоги, а просто в определенные сроки отдают свой урожай, а также мясо после убоя скота, молоко, яйца и так далее.

— Ты хотел сказать, долю урожая? — уточнил я, хотя уже предчувствовал, что ответ мне не понравится.

— Долю они оставляют себе, если повезет.

— А если год неурожайный? — ужаснулся я.

Лицо Рэя сделалось совсем мрачным.

— Вне зависимости от года, норма сдачи урожая одна.

— Но ведь это практически рабство! — В голове не укладывалось, что всего-то за воротами сытого Столичного округа люди умирали от голода и бедности, а я даже понятия об этом не имел.

— Нет в Карадене рабства, — саркастически отозвался Гердер. — Мы же не какие-то там варвары, как Союз Правобережья. У нас только свободные граждане.

— Вот, значит, как, — безжизненно протянул я.

Рэйнел вздохнул.

— Это была одна из причин, почему я все-таки согласился на эту поездку, — признался он. — Ты должен увидеть положение дел своими глазами, чтобы понять, за что мы все-таки боремся и чего в конечном итоге хотим добиться. Мне ведь плевать на министров, пусть бы они сидели на своих местах, если бы это не вредило Карадене.

— А провинции? — догадался я. — Там дела обстоят еще хуже?

Гердер кивнул.

— Я ведь уже говорил тебе, что интересы министров не выходят за пределы этого округа.

Вот этого я совершенно не понимал. Да, министры алчны и эгоистичны, но они ведь не дураки.

— Но ведь это изначально тупиковый путь, — высказался я. — Сколько пройдет времени, пока другие королевства не приберут ничейные провинции себе? В итоге все, что останется от Карадены, это и будет Столичный округ. И сколько тогда он сможет прокормить себя без постоянных налогов, поступающих от провинций в казну?

— И я об этом думал, — ответил друг, — и министры наверняка тоже. И я даже не исключаю, что они могут сами продать некоторые провинции вместе с их жителями. Территории продаются ничем не хуже обычных товаров. А вот насколько министры рассчитывают… На их век хватит вполне. Процесс разорения страны идет уже десять лет, еще лет на пятьдесят, поди, затянется, а может, и на все сто. А потом уже их потомки и будут думать, за счет чего обогатиться им.

— Но ведь это… — Я был так шокирован и одновременно возмущен, что не смог подобрать слов. Глупо? Жестоко? Бесчеловечно? — Неправильно.

— Сейчас принц ты, и только в твоей власти повернуть этот процесс вспять.

— И для этого нужно тыкнуть меня во все это носом?

— Наглядность лучше любых слов. — Рэй пожал плечами. — Я очень люблю эту страну и надеюсь, что ты сможешь полюбить ее так же сильно, как я. Но любить слепо тоже нельзя, ты должен знать ее истинное лицо. А еще знать, что я не один такой романтичный патриот, таких, как я, много, и наша с тобой цель как раз найти и собрать вокруг себя как можно больше таких людей.

— «Наша с тобой», — протянул я. — Ты ведь все равно все уже решил без меня и знаешь, что я никуда не денусь.

После этих слов Рэйнел молчал дольше.

— Об этом и речь, — сказал он потом. — Если ты просто будешь что-то делать, потому что так нужно или потому что я так сказал, тогда лучше ничего не начинать.

Я ничего не ответил, провожая взглядом, скрывающееся за холмом поселение. Что я мог сказать? Трижды ударить себя пяткой в грудь и пообещать, что полюблю Карадену всей душой и умру, но подниму ее с колен? Да, такое окончание разговора было бы логичным и, наверное, правильным. Но я не хотел врать своему лучшему другу, даже говоря то, что он хотел бы услышать. Я