Графиня начала оседать, будто у нее подкосились ноги, но шевалье поддержал ее, подвел к креслу, усадил.

– Я только что видел их.

– Кого «их»? – подняла она глаза.

– Графа… и Огюста.

Она кивнула каким-то своим мыслям, словно его слова прозвучали как подтверждение. Шевалье присел рядом, взяв ее руку, мягко поглаживая пальцами ее ладонь, потом, не сводя с нее глаз, поднес к губам и стал нежно целовать ее пальцы. Но она не замечала ничего. Известие о том, что граф явился к королю и так с ним говорил, повергло Анну в шок. Как же он, выходит, любит своего Огюста! Ревность и боль сдавили ей грудь. Сделал бы он такое для ее детей? Что если нет?

12. Глава XI Французы при испанском дворе и в Риме

Александрин танцевала с Рафаэлем Cаласаром. Они кружились в кадрили, время от времени перекидываясь шутками. Шутил скорее Саласар, а она так смеялась, что совсем не обращала внимания на другие пары, то случайно задевавшие ее, то наступавшие на подол. Пестрая, кружащаяся толпа заполонила всю бальную залу в Реаль Алькасар[1]. Увлеченная танцем, графиня де Вард не заметила, как они вдруг оказались в дальней затемненной части зала, а потом и вовсе в нише за тяжелыми шторами, куда адвокат-испанец ее легонько втолкнул.

– О, Рафаэль, где это мы? Вы совсем меня закружили! – воскликнула, осматриваясь, молодая женщина.

Он почти минуту глядел на нее в упор, отчего Александрин вдруг смутилась.

– Сеньора, – Саласар взял ее за руку. – С самой нашей встречи здесь, в Мадриде, я очарован вами. Я вижу вас в своих снах, а наяву вы такая близкая и далекая одновременно...

Лицо графини сделалось встревоженным и серьезным. Он говорил быстро и решительно, без предисловий, боясь, что им помешают, и он не успеет сказать все, что хочет.

– Что вы говорите, Рафаэль! Перестаньте.

– Выслушайте меня. Я схожу с ума от неизвестности. Вы так милы со мной, так приветливы, что мне порой кажется, будто я могу рассчитывать на взаимность.

– Что? – прошептала, бледнея, молодая женщина. – Вы ошибаетесь, сеньор!

Она попыталась вырвать руку, и все ее дружелюбие испарилось без следа, оставив место лишь холодной вежливости. В это время Франсуа, заметивший исчезновение Саласара и Александрин, обвел бальную залу дворца внимательным взглядом, ища жену.

– Отпустите меня! – прошипела графиня, видя, что мирно отделаться от него ей не удается. – Я никогда не давала вам повода думать, что между нами может что-то быть! Вы забываетесь! У меня есть супруг!

– Ну и что? У всех есть мужья и это не мешает дамам тайно встречаться с возлюбленными.

Рафаэль зачарованно смотрел в глубину ее декольте. Пышная грудь молодой женщины часто вздымалась от возмущенного дыхания. Не подчиняясь разуму, он вдруг прижал графиню к себе и склонился к ее шее, целуя кожу, открытую высокой прической, тяжело дыша над ухом: «Вы дурман, а не женщина…» Александрин с ужасом подумала, что если их тут застанут, это будет величайший позор для всех них, включая Франсуа. А поднимать шум, пытаясь вырваться, она боялась по той же причине. Его руки стали шарить по телу, мяли грудь, норовя пробраться под ткань корсажа. На лбу адвоката выступили капельки пота, пальцы едва заметно дрожали. Неужели вино в голову ударило? Или страсть так опьяняла? Рафаэль словно потерял самообладание. Она не узнавала в этом человеке, больно хватавшем ее и глядевшем расширенными, немного безумными глазами, обычно такого вежливого и обходительного мужчину. Сколько раз с ней уже происходило подобное! И всегда на нее накатывали растерянность и ужас. Вырываясь, в какой-то момент она все-таки умудрилась вывернуться так, что оказалась за шторой, а Саласар остался внутри. Графиня де Вард стремительно приблизилась к Франсуа и, сжав его руку, прошептала взволнованно: