После богослужения я, как ни странно, почувствовала себя легко и радостно и с этим ощущением присоединилась к общему завтраку. Радость, впрочем, продлилась ровно до того момента, как баронесса Эжени д'Алер обмолвилась в перерыве между болтовней с соседями по столу:

— Ах, мадемуазель Каролина, здесь у вас так хорошо и приятно. Я бы с удовольствием задержалась еще на пару дней. Ведь вы даже не успели показать нам ваш прекрасный парк, да и живописная природа по берегам Йевра требует того, чтобы ей полюбовались подольше. Не находите?

Каролина не успела ответить, ее опередил виконт де Бейль, который тут же отрицательно покачал головой:

— Нет-нет, баронесса, мы не можем так долго обременять собой наших гостеприимных хозяек. После того, как мы все убедились, что мадемуазель Лаура в полном порядке, нам незачем больше задерживаться в графстве, ведь каждого из нас ждут свои дела, ну или служба у его светлости.

Мадам Эжени лишь небрежно отмахнулась:

— Виконт, вы с супругой и шевалье де Ревилем, разумеется, можете отправиться к герцогу и доложить ему о благополучном выполнении его поручения, и ее светлость тоже, не сомневаюсь, желает поскорее вернуться к супругу. А вот мы с господами будем счастливы задержаться здесь подольше. Мадемуазель Каролина, вы же не лишите нас этого удовольствия?

— Да-да, мы с кузеном были бы рады погостить у вас еще пару дней, — закивал Ричард д’Обинье и при этом почему-то с надеждой посмотрел на меня.

Честно говоря, от баронессиной речи я чуть не поперхнулась.

И что же ты задумала, бойкая мадам? Зачем тебе вдруг понадобилось оставаться в нашем захолустье? Да еще и оба графа…

Так, стойте… Кажется, поняла. Вот тебе и здрасьте, приехали. Похоже, эти трое сговорились между собой!

У баронессы нет ни одной причины задерживаться в Ла Фер, кроме попытки еще раз подбить Вассона-младшего на всякие непотребства. Господин де Граммон явно вознамерился взять реванш после вчерашнего фиаско. А что касается Ричарда, либо он просто разделяет компанию с братом, не подозревая о его замыслах, либо наоборот собирается подыграть ему, во что мне не хотелось бы верить. Либо… вообще-то, нас тут три интересных женщины, включая баронессу, возможно, «англичанин» хочет остаться ради кого-то из трех.

Но если против присутствия Ричарда я, наверное, не стала бы возражать, то мадам Эжени и господин де Граммон мне тут точно не нужны и даром.

В это время полная энтузиазма Каролина всплеснула руками:

— Ах, мадам, я, конечно, с радостью…

— Прошу великодушно простить! — воскликнула я, как ужаленная, вскакивая с места и невежливо перебивая сестру.

То, что я собиралась сказать, было против всяких правил приличия, и, вероятно, о «возмутительном поведении мадемуазель Лауры» еще долго будут шептаться в высшем свете — баронесса уж всяко постарается, чтобы мой прокол стал достоянием общественности. Но я не видела иного выхода. Иначе вся эта компания загостит здесь, а мои возможности влияния на Каролину, и уж тем более на Оливье де Граммона, весьма ограниченны.

— К нашему величайшему сожалению, мы с сестрой более не в состоянии принимать гостей, — выпалила я. — Столь великолепное общество нуждается в достойных условиях, а наше финансовое положение, увы, не позволяет даже накормить вас, как подобает приличным хозяевам. Сегодня закончилось последнее мясо, крупы и другие продукты, и понадобится как минимум неделя, чтобы восполнить запасы.

Глаза наших гостей ожидаемо полезли на лоб, ибо какой же уважающий себя аристократ открыто признается в таких вещах. Что вы! Аристократ залезет в долги, обворует своих крестьян, разорит погреб ближайшей городской таверны с обещанием заплатить когда-нибудь сильно потом, но не допустит унижения перед другими дворянами.