Первой для беседы я отловила Каролину и, поболтав для приличия с гостями, утащила ее на тихую тропку, виляющую меж сиреневых кустов, к сожалению, уже сбросивших цвет.

— Что ты устроила за завтраком?! — напустилась на меня сестра, едва мы скрылись с глаз всех остальных. — Я чуть не провалилась сквозь землю от стыда! Разве можно так обходиться с гостями?!

— Каролина, ты щедрая девушка и я не могу не радоваться твоей открытой душе и гостеприимности. Но чем ты собиралась кормить всех этих блестящих господ и их слуг? А где бы взяла столько свежего белья для них? Если помнишь, на весь замок осталось всего две прачки. Они и так уже все руки себе стерли, обслуживая нас. А лошади? Им тоже корм требуется, и ты не представляешь сколько!

Сестра немного сбилась с шага и растерянно взглянула на меня:

— То есть… у нас и правда закончилась еда и все запасы?

Ну, положим, не все, я немного преувеличила для доходчивости. Но, в целом, ситуация не благоволила разбазариванию ресурсов.

— Во всяком случае, сейчас мы точно не можем принимать такое количество гостей, — ответила я.

— А я и не знала, — пробормотала Каролина, возможно, впервые в своей жизни задумавшись о том, что куски жареной баранины и курятины не растут на деревьях, а слуги и домашние животные питаются не воздусями небесными. — Неужели ничего нельзя раздобыть для замка? Хотя бы на пару-тройку дней.

— Что-то можно, но даже если мы сумеем прокормить сеньоров, наши слуги все равно могут остаться голодными. Мы с Жилем вчера посидели над приходно-расходными книгами, а потом я прошлась по нашему хозяйству. В общем, нам с тобой пока лучше обойтись без высоких гостей и роскошных пиршеств.

Каролина тяжко вздохнула.

— А я так надеялась…

— Милая, — я аккуратно взяла сестру под локоток и развернула к себе. — Прости, что говорю об этом так прямо, но я заметила твой интерес к графу де Граммону. Мне не хочется причинять тебе боль своими словами, и все же промолчать я не имею права.

— Ты догадалась! — Девушка залилась краской по самые уши.

— Да кто бы не догадался? Ты же совершенно не умеешь скрывать свои чувства.

— Ах, Лаура! Я все понимаю, но положение вовсе не так ужасно, как может показаться! Граф, он… он тоже питает ко мне сердечную склонность. Я не ошиблась тогда, на балу, он действительно был бы рад видеть меня своей супругой. И вчера он сказал мне, что, оказывается, его бедная жена болеет так тяжко, что вскоре отойдет к Господу. А потом, выдержав период траура, он сможет сделать мне предложение!

— М-да, не хотела бы я быть его супругой, — негромко протянула я. — Каролина, прошу тебя, выслушай меня сейчас со всей серьезностью. Твое сердце тянется к этому человеку, я понимаю. Он красив, умен и умеет себя подать. Однако, даже если с женой графа дела обстоят именно так, как он заявляет, в чем я не уверена, его вольное обхождение с тобой абсолютно недопустимо. Его речи слишком дерзки, а намеки слишком вульгарны. Подумай, разве человек, который уважает тебя, стал бы вести с тобой разговоры о свадьбе, когда его жена еще жива и находится на его попечении? Не говоря уж том, что уважения к ее сиятельству мадам де Граммон в данном случае нет вообще никакого.

Сестра опустила глаза.

— Но господин граф не делал дурного. Он просто испытывает ко мне столь сильные чувства, что не мог не выразить их. И только. А… а почему ты думаешь, что его слова относительно супруги могут быть… не совсем верными?

Я не знала, встречались ли сестры де Ла Фер с ее сиятельством Аделин де Граммон раньше, поэтому ответила обтекаемо: