Впрочем, запросы в отношении мужчин у неё были как у герцогини. Только, вот беда, даже обычные зажиточные горожане обходили её стороной, а на меньшее она была не согласна. Плам была очень высокого мнения о себе, но… Одного взгляда на эту особу было достаточно, чтобы составить о ней верное представление.

Увы, положение компаньонки, почти приживалки, не позволяло ей досаждать всем, поэтому доставалось в основном мне. Благо, Джина смотрела на это сквозь пальцы и прежде, а сейчас, кажется, даже поощряла.

Я не могла понять: разве было недостаточно того, во что они превращали мою жизнь? Лишали будущего? Делая из меня изгоя?

И как подопечная, я не имела права голоса.

К тому же, я привыкла, что мне не верят. В детстве, я пыталась жаловаться отцу, но мачеха и гувернантка всегда выставляли меня лгуньей, и все кончалось тем, что я оставалась без ужина.

И я устала. Даже сейчас, когда отца больше не было, я все равно оставалась бесправна. В груди заклокотало.

Я, леди Энн Чествик, и больше не дам какой-то госпоже Плам брать на себя больше, чем ей дозволено. Того, на что она имела право, и так хватало, чтобы отравить мне жизнь.

– В таком случае, позвольте уточнить, кого именно я заставляю ждать? – я с вызовом посмотрела на компаньонку. – Разве леди Джина уже поднялась?

– Это не имеет никакого значения. Вы невоспитанная девчонка и не имеете понятия о дисциплине...

Дальше я уже не слушала, зная эту песню наизусть.

Не удержавшись, я решила немного скрасить выволочку, представив, как из грязного рта Плам вместо гадких слов вылетают жуки и мухи, и даже ползут черви, и, кажется, увлеклась.

– Ах ты, Проклятая дочь! – вызверилась компаньонка, когда заметила воплощённых моим даром иллюзорных насекомых. – Не зря отец вас стыдился! Кому нужна такая, как вы? Балаганные фокусы уличной гадалки – вот ваш предел. Ничего благородного, грязная кровь. Я прикажу не давать вам ничего, кроме хлеба и воды.

Посыпались знакомые угрозы, но мы больше не в Станхейме, и Плам – больше не была моей воспитательницей и гувернанткой. И, кажется, она вовсе забылась, а у меня, похоже, кончилось терпение. Может, повлияло дурное утреннее настроение, может, бунтарский воздух Бладсворда, но я вполне осознанно впервые выступила против.

– Скорее, это я прикажу урезать вам рацион, – холодно остановила я поток брани. – Вы ведь получаете жалование из моего наследства.

Это напоминание очень не понравилось госпоже Плам.

– Да как вы… Меня наняла леди джина!

– И леди Джина имеет ограниченный доступ к деньгам. Что вы будете делать через год, когда я стану совершеннолетней? Ведь рекомендательное письмо вам буду давать я, а не мачеха, хотя бы потому, что с репутацией Джины рекомендательное письмо от неё будет выглядеть смешно.

– Как ты заговорила, – покрылась красными пятнами Плам. – Планы строишь? Думаешь, ты доживёшь до двадцати? – выплюнула она и тут же захлопнулась, поняв, что сболтнула нечто лишнее.

Облив меня презрением, она закрыла дверь, оставив меня в полном ужасе.

Не доживу? Мне подписали приговор?

Я ведь даже не начала жить. Не носила красивых платьев, не бывала на балу, ни разу не целовалась… А теперь мне намекнули, что ничего этого никогда не произойдет.

Ярость.

Вот что я испытала, осознав это. Ярость человека, который слишком долго терпел.

Но я не сдамся.

Мне было нужно крепко подумать, что я могу противопоставить мачехе. Ей, а кому же еще? Кто еще был заинтересован, чтобы я исчезла с лица земли?

Магически я слаба. Единственное, что я переняла от мамы, уроженки Королевства, – это два дара, но отцовская кровь разбавила их и сделала слабее.