Ксария

Таинственный полумрак окутывал комнату, подобно шелковому покрывалу. Тишина, нарушаемая лишь еле уловимым треском десятка свеч и собственное, тяжелое дыхание было единственным доказательством того, что девушка до сих пор не спит. Находясь словно в полудреме, Ксария некоторое время вглядывалась в мигающие огоньки, что трепетали за вуалевым пологом ее холодного ложа, а внутри разливалась непреодолимая тоска и страх перед неизвестным. И ей было чего бояться, потому что с минуты на минуту должен был прийти тот, чье семя в конце концов подарит наследника этой империи. И пусть их план с советником казался слишком простым, однако ужас перед раскрытием правды настойчиво удерживал Ксарию за горло, сжимал свои хладные, когтистые пальцы и не давал думать ни о чем другом.

Еще утром императрица получила тайное послание от советника с просьбой подготовиться к грядущей ночи. Храмовники, которым хорошо платили помимо того жалованья, что они получали из императорской казны, уже успели рассчитать благоприятные ночи для зачатия, и теперь дело оставалось за малым - возлечь с незнакомцем, придирчиво отобранным самим советником.

Ксария предполагала, что выбранный человек непременно будет похож на самого императора, однако страшилась того, что произойдет после встречи. Страшилась того, что кто-то еще посмеет коснуться ее тела, проникнуть внутрь и излить свое семя в ее разгоряченные чресла… Еще до замужества, до заключения брачного договора, Ксария жила подобно тем монахиням, отрекшимся от любых земных наслаждений. Аскетизм, в котором она прожила достаточно долго, предельно ясно научил ее знать свое место и никогда не сеять в своей голове мысли о других мужчинах. Да, она была окружена золотом, шелком, и могла позволить себе все что угодно, однако никогда даже не думала о том, что в ее жизни может появиться кто-то другой. И все же, порой любое послушание дает трещину, особенно, когда близится момент твоей полной ненужности. Когда собственный муж, которому ты клялась в вечной верности как при жизни, так и после смерти, даже смотреть на тебя не желает. А если и кидает беглые взгляды, то те полны лишь безграничного презрения. Любая верность может пойти крахом, когда в ответ ты не видишь ничего, кроме боли и отвращения.
Судорожный выдох сорвался с ее искусанных губ и Ксария крепко зажмурилась. Всего на миг погрузилась в абсолютную темноту, стараясь привести свои мысли в порядок. Но даже это не могло помочь унять нервную дрожь перед тем, что вот-вот должно будет произойти.

Светлые, чуть рыжеватые волосы рассыпались по ее оголенным плечам, стоило Ксарии дернуться вперед. Ей вдруг показалось, что ушей коснулся тихий звук шагов, доносящийся откуда-то снаружи. В какой-то миг она поймала себя на мысли, что и вовсе прекратила дышать, отчаянно прислушиваясь к тому, что происходило за дверью. Но нет, дальше ничего не случилось. Ни скрипа дверей, ни темного силуэта за чуть дрогнувшей вуалью полога.

В конце концов она дала себе волю и просто откинулась назад, на мягкие подушки и покрывала, вышитые не одной парой умелых рук. Уставившись в самую высокую точку полога, что почти терялась в темноте, Ксария попыталась успокоить свое дыхание. Ей все еще не верилось, что она рискнула пойти против императора. Не верилось, что наконец сможет родить того, кто рано или поздно займет свое место на троне, пусть и доставшийся таким презренным способом. Нет, она не должна бояться… Не должна бояться позаботиться о себе, даже если для этого придется свергнуть собственного мужа!