– Хорошо, раз ты так уверена в его чувствах, дам тебе еще один шанс... Приходи после ужина в конюшню – Брукс в это время заканчивает работу с лошадьми. Там будете только ты и он, – кузен мечтательно зажмурился. – Никто не сможет вас увидеть... не сможет помешать.

– А как же другие конюхи?

– В это время в стойлах больше никого нет. Брукс отпускает подчиненных раньше, чем сам идет на покой.

– Почему? – нахмурилась я.

– Может быть, ждет, когда его маленькая госпожа наконец придет к нему? – ухмыльнулся Джеймс, но, видя мои сомнения, передернул плечами. – Адам очень любит свою работу. Буквально жить не может без... нее.

Брат отпустил меня, и я отступила назад, смотря на него с подозрением. От предложения Джеймса мое сердце подпрыгнуло и пустилось в бег – не передать словами, как сильно мне хотелось остаться с берейтором наедине... Но было в его предложении что-то, вселяющее смутные опасения. Я больше не могла доверять своему единственному друг детства.

– Ты мне не доверяешь? – он обиженно надулся, нацепив на себя оскорбленный вид. – Нет, это просто верх неблагоразумия! С моей стороны все будет честно. Слово барона, Марс!

Я задумалась. Слово барона – слишком серьезная клятва, чтобы нарушать ее из-за глупого пари и желания выиграть во что бы то ни стало.

– Ладно. Скажу свое решение за ужином.

– Отлично! – обрадовался Джеймс и с надеждой посмотрел на меня. – Покончим наконец с этой дурацкой шуткой и снова станем не разлей вода... Ведь так, Марс? Поехали кататься?

– Нет, не хочу. Возьми Уильяма. Он мечтает, чтобы брат уделил ему хоть капельку внимания...

Остаток дня прошел в тягостных раздумьях. Я то впадала в будоражащее предвкушение вечера, то ударялась в панику. Все валилось из рук, еда застревала в горле. Смогу ли я перешагнуть через многовековые традиции и сама прийти к мужчине, к своему собственному слуге?.. Прийти не с поручением или приказом, а чтобы объясниться, подарить ему себя?

Ответа не было. Я не подозревала, как далеко смогу зайти и какие будут последствия столь опрометчивого поступка. Но одно было ясно – если упущу эту возможность, буду жалеть всю оставшуюся жизнь. Оттолкни я Брукса и сделай все по правилам: там, лежа на смертном одре через много десятков лет, окруженная внуками, деньгами и почетом – единственная рана и незаживающая печаль, которая будет теребить и съедать меня: то, что когда-то в юности я не пошла на поводу у сердца. Отвергла свое дикое, взбалмошное счастье, даже не испробовав.

Жизнь хорошо подшутила надо мной: вопреки изначальному плану покорить простолюдина, я сама превратилась рабыню. Впервые в жизни влюбилась, растворилась в другом человеке и потеряла волю к борьбе.

Как же я ошибалась, считая Адама Брукса не важнее грязи на носке своего сапога! Чем больше времени я проводила в конюшне и левадах, тем явственней проступала тайная жизнь слуг, обычно скрытая от хозяев поместья. Обычные люди избегали наследницу Ньюбриджа, держались вежливо, но скованно и отстраненно. Другое дело Брукс! Несмотря на плотный график, он всегда был в центре внимания. Его молчаливая харизма притягивала людей: тот, кто умеет приручать лошадей, обладает стержнем и недюжинной силой характера. Адама угораздило родиться в теле простолюдина, но внутренне он был настоящим лидером. И это чувствовали не только животные – даже люди признавали за ним превосходство.

Конюхи и грумы спрашивали его совета, служанки льнули, словно мотыльки. Простолюдинки провожали его долгими взглядами, шушукаясь и хихикая – я жутко ревновала тренера в такие моменты. Готова была уволить и наказать каждую.