Эта сцена длилась совсем недолго, но мне хватило ее, чтобы поверить раз и навсегда – Адам Брукс тоже очарован мной. Нет, не просто «очарован». Он желал меня так же страстно и неистово, как и я его. Превозмогая почти физическую боль, я убрала руки с его плеч, отошла на шаг, чувствуя – в такой момент можно с чистой совестью свалиться в обморок.

– Адам, милый... – прошептали губы. – Встретимся завтра.

– Завтра, – эхом повторил он.

17. 17. Шок

– Веселишься, кузина Марс? – Джеймс ждал меня в одной из левад на пути к дому. Он сидел на деревянной ограде, забравшись на плеть, поджав ноги: забавная поза совсем не шла его внешнему виду – узким брюкам, франтовской рубашке, начищенным ботинкам.

Я была так погружена в свои мысли, что заметила его только после окрика. И сразу же почувствовала себя пойманной на преступлении. Улыбка стекла с моего лица, взгляд потух. Джеймс поднес к лицу сигарету, затянулся и картинно выдохнул дым в сторону.

– Нравится? Так я больше похож на твоего конюха? – он хитро подмигнул и ослабил высокий воротничок, сдавливающий шею.

– С каких пор ты куришь, Джеймс? Выглядит смешно!

Мы с кузеном сильно отдалились за прошедшую неделю. Пари воздвигло между нами стену, и я не видела способа преодолеть ее в ближайшую тысячу лет. Эта постыдная тайна навсегда останется на его и мой совести, тяготя и отравляя жизнь.

За прошедшие дни я изменилась настолько, насколько возможно – и Джеймс тоже. Больше ничего не напоминало мне в нем подростка. Он окончательно превратился в молодого мужчину: щипал служанок пониже спины, флиртовал направо и налево, пропадал в Порт-Рэше. Алисия сказала, он увлекся азартными играми, допоздна играя в покер с сынками местных аристократов.

Он будто начал перенимать повадки берейтора, изо всех сил стараясь казаться старше, опытнее, порочнее. Но, в отличие от Брукса, маска прожигателя жизни была ему не в пору, то и дело сползая и приоткрывая внутреннюю сущность большого ребенка.

– «Смешно»? – он спрыгнул с изгороди и угрожающе шагнул ко мне. – Я – смешон?

В его светлых глазах промелькнула ярость. Он подошел очень близко и навис сверху. «Интересно, смог бы Джеймс меня ударить?», подумала я, но продолжила насмешливо улыбаться. Пусть попробует.

– Ты нелеп в своем новом образе, брат. Лучше вернись к детским забавам.

– Ну а ты, сестрица? Не задумывалась, как сама смотришься со стороны? Ты похожа на богатую куртизанку! Заказала себе непристойное платье и бегаешь в конюшню, лишь бы окрутить какого-то слугу!

Его слова нацеливались задеть меня, но я не почувствовала ничего, кроме ощущения собственного превосходства.

– Завидуешь, что не к тебе бегаю?

– Не перебивай, я еще не закончил. – он взял меня за предплечье и притянул к себе. После объятий Брукса этот собственнический жест показался мне омерзительным. Я зашипела, отклоняясь туловищем назад, и оперлась руками ему в грудь. – И главное, где результат твоих стараний, Марс? Где влюбленный конюх?

– Ты же был здесь! Не притворяйся, что ничего не видел! Я победила в пари!

– Я видел только обезумевшую кузину, которая так отчаянно вешалась на берейтора, что тому ничего не оставалось, кроме как подыграть ей.

–Так нечестно! – я задохнулась от возмущения. – Ты отказываешься видеть очевидное! Чтобы не произошло между мной и Бруксом, все равно скажешь, что это я приказала ему!

Джеймс задумался. Рыжеватые, подсвеченные солнцем волосы красиво обрамляли лицо юноши, придавая его облику ореал святости. Вот только эта сверкающая красота никак не вязалась с мерзостью, которую он делал и говорил.