Та справилась со смущением и снова принялась укладывать отливающие бронзой волосы в высокий, искусно переплетенный пучок: несколько дней практики, и ей стали гораздо лучше даваться прически мисс Марты.

– Не могу сказать ничего определенного, – ее руки слегка дрожали. – Оно как-то само получается, госпожа... К тому же в ваших кругах другое отношение к любви между мужчиной и женщиной. Мои советы вряд ли будут применимы к наследнице рода.

– Хорошо, – я еле удержалась, чтобы не заскрежетать зубами от разочарования. – Наверно, так и есть. Мне остается только дожидаться нового платья...

– Вы ждете себе обновку?

– Да, – на губах сама собой появилась улыбка, – амазонка будет готова на днях. Возможно, с ней и не придется прибегать к уловкам... АЙ! Что ты себе позволяешь?! – горничная вдруг сильно дернула меня за волосы.

– Простите, госпожа! Это вышло случайно! Честное слово, – перепуганная Банни рассыпалась в извинениях.

Я кивнула и промолчала, кипя от возмущения. Плести и говорить при этом служанка так и не научилась.

16. 16. Огненная госпожа

Платье и правда превзошло все ожидания. Оно было темно-зеленым, как и старая амазонка, но с уклоном в бирюзовый, и из гораздо более легкого, летнего материала. Гладкая ткань лоснилась и сияла, словно граненный, попавший на солнце драгоценный камень. Декольте было гораздо глубже, чем позволяла пуританская мода британских островов, и я этому только порадовалась.

Мое появление в обеденном зале вызвало целую бурю эмоций. Я прошествовала с высоко поднятым подбородком и обвела собравшихся уверенным, наглым взглядом, давая понять, что никакая сила на свете не сможет заставить меня переодеться. Но гневных комментариев и не последовало: родня пришла в состояние молчаливого шока.

Что они могли сделать, если даже няня приняла мой новый внешний вид? Тяжело вздыхая и закатывая глаза, старушка вскоре после пробуждения принесла мне маленькую, искусно отделанную шкатулку.

– Долой побрякушки миссис О'Брайан! – проворчала она и достала невероятной красоты украшение из сверкающих изумрудов. – У меня есть кое-то получше. Драгоценности твоей матери.

– Драгоценности мамы?.. Но, няня! Сколько же лет ты скрывала от меня эту красоту?! – возмутилась я, прикасаясь пальцами к холодным, притягательным камням дорогущего ожерелья.

– Ждала, пока ты вырастешь и станешь готова к роскоши, – не терпящим возражений тоном заявила она. Моррисон явно не испытывала никаких угрызений совести оттого, что больше десяти лет прятала принадлежащее мне по праву богатство. – Раньше ты не интересовалась ничем подобным.

– Что это? – стоило мне сесть за стол, как невестка мигом углядела мою ювелирную обновку.

– Наследство матери, – я через стол протянула ее собственное колье.

Алисия фыркнула и уткнулась в тарелку. Рядом с новым украшением позаимствованная у невестки подвеска казалась сущей дешевкой. Эти два колье словно символизировали знатность и привилегированность наших семей: рода О'Коннор и рода О'Брайан.

– Вы точно шьете платья у одного и того же портного, Алисия? – слабым голосом поинтересовался Годвин.

– Я предупреждала Марс, что в таком виде ей заказан путь в приличное общество! – сердито сверкнула глазами девушка. – Но она ничего не хотела слышать! Больше никогда не покажусь с ней в Порт-Рэше, чего уж говорить о Лондоне или Дублине...

– Не собираюсь ни в Лондон, ни в Дублин, – вежливо откликнулась я. – Буду ходить в нем здесь.

– Нда, Марс... – протянул Джеймс, не в силах отвести взгляда от моей шеи и оголенных плеч. – И ради кого ты пошила такое платье, а?