Она — та, кто так и не увидела, как больно умеет любить чудовище.

И теперь… Она заплатит.
За каждый слиток доверия, который она расплавила в ложь.
За каждый мой крик в тишине.
За каждый раз, когда её тело было не со мной.

— Ты разрушила всё, Эвелин, — говорю я тихо. Голос не дрожит. В нём только холодная уверенность.
— И я заставлю тебя почувствовать, каково это — когда всё, что у тебя было, ломается прямо в руках.

Её лицо бледнеет. Она что-то ищет во мне — хоть намёк на прежнего Ашера.

Но его больше нет.

Остался только тот, кто научился любить через боль.
И наказание — это его последняя форма нежности.

Что вы почувствовали, когда Ашер сказал: "Теперь есть только тот, кто научился любить через боль"?
Он действительно стал чудовищем, потерявшим себя, или это просто человек, которого сломала любовь?

Поделитесь своими мыслями в комментариях — ваше мнение для меня очень важно.
И… сочувствуете ли вы кому-то из них в этой сцене?

12. 11

Эвелин

«Ты разрушила всё, Эвелин». Я всё разрушила? Ублюдок. Как же я его ненавижу. Ненавижу всё, что хоть на миг было связано с ним. Но больше всего… Ненавижу себя. За своё глупое, слабое сердце, которое не может отпустить. Которое до сих пор бьётся не в ту сторону.

Мы не виделись уже больше двух недель. Ашер исчез. Без сообщений, без привычных истерик контроля, без этого адского дыхания у меня за спиной. Я должна бы радоваться. Но я знаю его. Это не исчезновение. Это — затишье. Он даёт себе время. Потому что я — его предел. Но не только его.

Я — предел для всей своей семьи. Неудавшаяся дочь. Копия, которая не блестит. Китайская подделка, выглядящая дёшево рядом с оригиналом, имя которого теперь почти не решаются произносить. Эстер. Они до сих пор живут ею. А я до сих пор пытаюсь не быть собой — а быть ею.

Мама звала меня на ужин. Я не спустилась. Она пыталась выманить меня зефиром в шоколаде — чёртовым зефиром, который я ненавижу. Его любила Эстер. А я ем его. Через силу. Просто чтобы хоть иногда создать иллюзию, что могу быть частью той пустоты, что осталась после неё.

Ашер… После того как я сдала тот реферат, он прислал мне розы. Розовые. И белый зефир. Именно тот, который люблю я. Не Эстер. Я.

И от этого стало больно, как никогда. Потому что именно в тот момент я поняла, что он видит меня. Настоящую. И именно поэтому… я всё разрушила.

Да. Это была моя вина. Я не отрицаю. Но что, чёрт возьми, я должна была сделать? Впустить его ещё глубже?

Я знаю себя. Я знаю его. Это бы разрушило меня окончательно.

Просыпаться рядом, дышать одним воздухом, тонуть в запахе его кожи… И знать, что его сердце до сих пор не моё. Что я — тень. Временная. Замена. Что я — не она.

Это бы уничтожило меня полностью. А я хотя бы хотела сохранить то, что осталось от меня живой.

Эвелин, 14 лет

Сегодня мой день рождения, и мама разрешила мне надеть моё любимое платье. Пышная розовая юбка переливалась на свету, будто я и правда — принцесса. Ашеру оно точно понравится, даже если он снова будет дразнить меня этим словом.

Он всегда говорит «принцесса» с этим своим особым тоном… но никогда не просит переодеться. И разрешает мне крутиться перед ним сколько угодно. А это точно что-то да значит.

«Если ты придёшь, например, в четыре, я уже с трёх начну быть счастливым…» — именно так я себя чувствую, когда знаю, что Ашер будет с нами на встрече. С самого утра я считаю часы. И представляю, как он смотрит на меня. Молча. С тем своим взглядом, который никогда не смеётся, но всегда видит.

Иногда он приходит с Максом — тот как клоун, всё время придумывает глупые шутки. Но когда Макс начинает смеяться надо мной, Ашер молча останавливает его. Даже без угроз — просто взглядом. И Макс затыкается. И я думаю... может быть, у Ашера тоже летают бабочки в животе?