Я разворачиваюсь и ухожу.

Общение, спойлеры и немного закулисья — в Telegram-канале: @invisibility_mask

11. 10

Ашер

Разумеется, она сбежала. Снова. Ничего нового, а всё равно бесит. Всё в ней меня бесит. Её взгляд, её молчание, её желание быть сильной… без меня.

«Лучше бы я не подошла к тому фонтану в тот день». Чёрт, но ты подошла, Эвелин. И всё изменилось.

И что, к чёрту, значит «ты ждёшь не меня»? У меня нет проблем с задачами. С логикой. Там всё ясно: есть формула — есть результат. Но с ней… С ней ни одно уравнение не работает. Потому что Эвелин — это хаос. Мой хаос.

Я провёл две пары для первого курса, отыграл свою роль идеального аспиранта. Маска — на месте. Но внутри — только одна мысль: она. Где она? С кем? Что делает?

Именно поэтому я выбрал эту аспирантуру. Чтобы быть рядом. Чтобы видеть всё. Потому что как только она думает, что меня рядом нет — начинает позволять себе то, что сводит меня с ума.

Прямо как сейчас. Стоит возле корпуса. Солнце блестит в её волосах. Её поза — дерзкая, руки скрещены. Глаза сверкают. А напротив неё — Лео.

Что он здесь забыл?

Я знаю о его одержимости этой новенькой, которую Эвелин уже успела записать в «подруги». Но что, чёрт возьми, он делает возле моей невесты? Я не ревную. Нет. Я не позволю себе быть настолько банальным.

Но когда он заставляет её смотреть не на меня — это уже не ревность. Это разрыв мышц под кожей. Это воображение, которое рисует, как легко было бы сломать Лео. Как просто было бы вычеркнуть его из уравнения.

Она — моя.

И когда она делится взглядом, эмоцией с кем-то другим — это не просто предательство. Это удар в живот. Медленный. Глухой. И смертельный.

Лео уходит, и я двигаюсь вперёд. Мои шаги — медленные, но уверенные. Взгляд — только на ней. Она почувствует меня ещё до того, как я подойду. Она всегда чувствует. Потому что сколько бы ни убегала — она моя точка притяжения.

Эвелин резко разворачивается, заметив меня. Её глаза моментально меняются — с напряжённых на разъярённые. Она делает шаг к дверям аудитории, но я не даю ей ни секунды на побег. Я хватаю её за локоть — резко, без предупреждения, и тяну в сторону выхода из корпуса. Плевать на студентов, плевать на преподавателей, на взгляды и перешёптывания.

Она — моя. И я забираю своё.

— Что ты творишь?! Тут преподаватели! — шипит она, пытаясь вырвать руку.

Но я молчу. Потому что если заговорю — сорвусь. А если сорвусь — это будет не сцена, это будет катастрофа. Поэтому я просто сжимаю её сильнее и продолжаю вести к парковке.

Машина ждёт. Двери разблокированы. Свет загорается, когда мы подходим.

— Садись в машину.

— Ни за что я не сяду! — срывается она, глаза сверкают. — Ты чёртов псих! Что всё это значит? Пришёл и потащил меня, как куклу! У тебя вообще с головой всё в порядке?!

— Сколько раз я говорил не игнорировать мои сообщения? — наконец вырывается мой голос. Глухой. Тяжёлый. Пропитанный всем, что я сдерживал.

Она замирает на мгновение. Я вижу, как у неё поднимается грудь. Руки дрожат — от ярости, страха или от меня — не знаю. И это… Это заводит.

Потому что я знаю: я ей не безразличен. Что до сих пор могу пробиться сквозь её стены.

— Это не даёт тебе права так со мной обращаться! — голос хриплый, разъярённый.

— Это единственный язык, который ты понимаешь. Так что садись в чёртову машину.

— Никуда я не сяду! — её голос разрывает воздух, как гром. И этот жест — топание ногой — последняя капля.

Она хочет показать характер? Отлично.

Меня больше не волнуют взгляды. Не волнует её крик, не волнует весь этот театр. Я действую. Резко, быстро, молча. Хватаю её за талию, наклоняюсь и просто сажаю на пассажирское сиденье. Не нежно. Не мягко. Не спрашивая. Просто ставлю туда, где ей и место.