— Помогаю тебе спасти твою блестящую академическую карьеру, — отвечаю, запирая дверь на замок.

Щелчок.

Её тело напрягается. Едва заметно. Но я это вижу. Я всегда вижу.

— Я справлюсь сама, — говорит она, снова беря в руки телефон. Пальцы дрожат, но она делает вид, что это неважно.

— Да, я вижу, как ты “справляешься”. Пять вкладок Pinterest и один пустой документ. Впечатляет.

Она закатывает глаза. Конечно. Типичная Эвелин. Маленькая актриса. Но ей не удаётся убедить ни меня, ни саму себя.

— Я не просила тебя приходить.

— Ты никогда не просишь. Ты просто ждёшь, пока кто-то вытащит тебя из твоего же дерьма, а потом кричишь, что тебя душат.

— Я тебе не принадлежу, Ашер.

Я подхожу ближе. Медленно. Каждый мой шаг — как новая граница, которую она уже не в силах удержать.

— Это самое смешное, что я слышал сегодня. Потому что ты никогда не была не моей, Эвелин. Даже когда пыталась доказать обратное.

Она молчит. Пальцы сжимают телефон, будто он может её защитить.

— Отложи его, — говорю.

— Нет.

— Эвелин. — Её имя срывается с моих губ медленно, почти ласково, но она знает — это не просьба.

Телефон падает на одеяло. Мы молчим. Я стою напротив. Она сидит, закутавшись в розовую пижаму, среди бумаг и слов, которые так и не были написаны.

— Начнём с того, что такое “управление персоналом”, — говорю наконец, беря одну из тетрадей.
— А потом — я напомню тебе, как выглядит настоящий контроль.

Она будто глотает воздух. Но не возражает.

И это — уже победа. Первая из многих, которые сегодня случатся в этой комнате.

Не забудьте поставить звездочку и добавить книгу в библиотеку, чтобы не потерять ❤️

8. 7

Эвелин

За какие грехи мне всё это?

Ладно. Возможно, я и не ангел. Но это уже похоже на наказание, выписанное лично самим сатаной. И угадайте, кто его любимый посланник? Ашер.

Этот психопат появляется в моей жизни каждый раз, когда я начинаю дышать нормально. Не даёт ни времени, ни пространства. Ещё неделя не проходит после... того, а он уже устроился на моей кровати, как законный хозяин. Ноги на мои заметки, взгляд — тот же: свысока, холодный, без разрешения.

Если ад существует — он в его глазах.

Но я сменила тактику. Он всегда выходит из себя, когда я спорю. Когда кричу, пытаюсь его оттолкнуть. Это заводит его ещё больше — он не умеет отпускать контроль, и моё упрямство для него — вызов. Игра. И потому я играю наоборот.

Я тихая. Я покорна. Я киваю, когда он говорит. Пишу, когда он диктует. Смотрю, когда он просит.

А внутри всё моё нутро выворачивается наизнанку. Хочется метнуть в него чашкой. Или книгой. Или собой. Чтобы хоть что-то его остановило. Особенно — когда он улыбается.

Эти его ямочки... те самые ямочки, которые в любой другой ситуации я бы назвала милыми. Но у него они — насмешка. Более того, оружие.

Боже, как же я хочу заехать по нему чем-то твёрдым.

— Пиши, — говорит он. Голос ровный. Мягкий. Но я знаю этот мягкий тон. Он как бархат на горле, что скрывает верёвку.

— Хорошо, — отвечаю я, почти ласково. И записываю.

Его взгляд скользит по мне. Я чувствую его, даже не глядя.

— Ты не фильтруешь информацию, — говорит он, не отрывая взгляда от моих записей. — Суть реферата в том, чтобы обработать материал. Проанализировать. А не просто скопировать первую же глупость из интернета.

Его голос спокойный, но в каждом слове — камень. Такой себе холодный душ для моего и без того уставшего мозга.

— Прости, — смотрю на него исподлобья, с той самой «вежливостью», которую он так любит. — Что я не настолько умна, как ты. Мог бы не тратить время на такую идиотку и заняться своими делами.