— Чего тебе, чёрт возьми, не хватает?! — он смотрит на меня, и в его глазах огонь. — Хочешь, чтобы я был нежным — я могу. Хочешь грубости — не проблема. Это моя стихия, ты же знаешь.

— Я не просила тебя быть кем-то. Или чем-то. — мой голос режет воздух. — Это ты сам всё решил. Решил, как должно быть. А теперь хочешь, чтобы это казалось нормальным?

Он приближается. Взгляд — злой, раздражённый, но в нём что-то другое. Что-то глубже. Больше, чем просто гнев.

— Ты всё время что-то ломаешь, — говорит он тихо. — Ситуации. Решения. Людей. И саму себя тоже. А потом смотришь на меня так, будто я — главное зло в твоей жизни.

Людей... Конечно. Эстер.

Эти слова режут глубже, чем должны. Если бы тогда остановилось моё сердце, а не её — всё было бы проще. Папа не выглядел бы таким разбитым. Мама не молчала бы ночами.

И Ашер… Ашер тоже был бы счастливее. Свободнее. Без моего лица, которое каждый день напоминает ему о том, что она была лучше меня во всём.

Я опускаю глаза. И только когда палец касается моей щеки, я понимаю, что плачу. Слеза. Одна. Его подушечка пальца медленно стирает её, будто это что-то запретное.

— Чёрт, Эви...

Я замираю. Он никогда так меня не называл. Никогда. Только Эвелин — холодно, отстранённо. Или принцесса — с насмешкой, чтобы напомнить, кто здесь главный.

А сейчас — Эви. Мягко. Слишком искренне.

Я поднимаю на него глаза.

— Мы не спали, — вдруг говорит он.

Отходит от меня резко, будто обжёгся. Будто жалеет, что коснулся меня.

— Что?

— Прошлой ночью. Ничего не было. Я просто уложил тебя спать, — говорит тихо, не глядя в мою сторону. — Ты попросила футболку. Я… дал. Всё.

— Но моё бельё?..

Он вздыхает. Впервые — почти устало.

— Ты сняла его посреди ночи. Сказала, что оно жмёт. И… что у тебя жжёт задницу.

Я закрываю глаза. Прекрасно. Просто… прекрасно.

— Прекрасно, — бормочу. — То есть я ещё и раздевалась при тебе, жалуясь на собственную задницу?

— Ну, формально — при себе. Я вышел из комнаты. Но крики были достаточно громкими, — он пожимает плечами. — И да, я держал тебе волосы, когда тебя вырвало. На случай, если ты это тоже хочешь забыть.

Я опускаю голову в ладони.

— Земля, разверзнись.

— Извини, принцесса, не сегодня, — сухо бросает он.

— Ты получил удовольствие? — я снова поднимаю взгляд. — Весь этот спектакль. Это ведь ты всё подстроил?

— Я ничего не подстраивал. Я просто не стал переубеждать тебя, когда ты сама поверила в ту версию, которая тебе удобнее. Где я — ублюдок. А всё, что происходит, — твоя личная трагедия.

Я снова молчу. И снова — не потому, что мне нечего сказать.
А потому, что он и есть моя личная трагедия.

Общение, спойлеры и немного закулисья — в Telegram-канале: @invisibility_mask

5. 4

Ашер

Неделя. Мы не виделись целую неделю после того, как Эвелин сбежала из моей квартиры, будто спасалась от пожара. Бегство — её рефлекс. Она делает это каждый раз, когда что-то идёт не по её плану. Каждое лето она исчезает в никуда, лишь бы избежать меня. На семейных встречах — взгляд в сторону, слова сквозь зубы, присутствие — чисто формальное.

Но хватит. Она больше не спрячется. И больше не сбежит.

Я подъехал к её дому, потому что Лео решил устроить встречу в своём коттедже. Честно? Не худшая идея. Идеально было бы, если бы мы с Эвелин остались там вдвоём — без лишних глаз и вмешательства. Но и так сойдёт. Я умею работать с тем, что есть.

Её мать сидела в гостиной, когда я вошёл. Та же улыбка, то же тепло в глазах, с которым она смотрит на меня с детства. Именно от неё Эвелин унаследовала цвет глаз — тёмно-зелёный, с янтарными вкраплениями. Но в взгляде моей катастрофы есть нечто большее. Что-то… взрывное. Как шторм, скрытый под спокойной водой.