Эта темная громада нависала над городом, сверкала острыми шпилями, слепила отраженным от стекол светом и…

– Ты можешь идти быстрее? – с отчаянием спросила Тина.

И я пошла быстрее. Но дерево уже примечено и… Ха. У меня как раз будет свободное время после испытания. Рассвет наверняка раскрасит дворец яркими красками. Вот и посмотрю.

Признаться честно, мне нравилось происходящее. Диплом уже у меня, знания тоже при мне. А еще есть временная, зато высокооплачиваемая работа. Все, что нужно, чтобы дотянуть до тридцати лет и возглавить баронство!

– О, змеи к солнышку потянулись, – хмыкнул Гамильтон.

Поперхнувшись смешком, я растянула губы в глупой улыбке и поприветствовала леди Лилиану Морей.

– Прогуливаетесь? – Она чуть прищурилась, изображая ласковую улыбку. – Ходьба полезна для бедер.

«И правда змея», – подумала и я пропела:

– Складки юбки укрывают бедра, так что лучше дружить с портным. А вот грудь… Ее не скрыть под складками.

Тут я попыталась саму себя пристыдить, чтобы щеки заалели. Но, увы, краснеть по заказу у меня никогда не получалось, поэтому я предпочла прямой удар:

– Как хорошо, что Правитель уже оценил мои формы.

Леди Морей вспыхнула, а я, подарив ей еще одну улыбку, проплыла мимо.

И тут Тина очень удачно спросила:

– Это когда это было?

– Когда меня вызвала леди Илзерран. Она хотела осмотреть печать компаньонов, и тут вошел наш Правитель. Признаюсь, он не отвел взгляд.

Я точно знала, что каждое слово достигло цели. Было ли мне стыдно? Нисколько. Держать невест в тонусе – моя забота.

Хотя если так подумать, то как раз наоборот, но… Это Морей, она отряхнется и дальше пойдет!

Миновав пустые коридоры, мы вошли в выделенные нам покои и замерли.

Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: щенков нет. Ни одного!

Признаюсь, подурнело даже мне.

– Вызови своего нюхача, – проскрипела я, падая в кресло.

Разом охрипший Гамильтон помотал башкой и пояснил:

– Я не могу вызвать Милтона, он уже был здесь сегодня. И я не могу вызвать Эштона, потому что он уже здесь.

Подруга всхлипнула и рухнула на руки Марону. Прикрыв ладонью глаза, она обреченно выдохнула:

– Их найдет то чудовище со сковородой и забьет до смерти!

Казалось бы, Тина была едва ли не при смерти, но не успели мы проникнуться нарисованной картиной, как она встрепенулась и рявкнула, как заправский сержант:

– Мы не можем ждать ночи!

Встав, я подошла к ней и, приобняв за плечи, подвела к двери в спальню.

– Милая, это торчит кончик шерстинки Гамильтона. Они такие же, как он, только маленькие. Родерику уже купили место в королевской гвардии! Потому что его задние лапы феноменально крепки и сильны!

– Они дворец развлят, – Гамильтон призвал свою трубку, – а мы будем оправдываться. Вот это пугает. А то, что с ними что-то может произойти, – нет.

Он мрачно запыхтел, и в этот раз дым его трубки пах как-то особенно скорбно.

– Это дети твоей сестры, – напомнил ему Марон, – неужели сердце не дрожит?

– Очень дрожит, – равнодушно бросил пес, – аж в желудок упало.

Друзья, обозвав нас черствыми и бездушными, вымелись в коридор. Я, плюхнувшись обратно в кресло, скинула туфельки и подобрала под себя ноги.

– Как думаешь, найдут?

Гамильтон выпустил клуб сизого дыма и покачал головой.

– Не-а, пф-ф, они затаились и ночью разграбят кладовые. Там мы их и поймаем. Мне приятна твоя вера в силу псов.

Я улыбнулась и кивнула. А затем, спохватившись, произнесла:

– Ты же понимаешь, что Тина и Марон не пытаются оскорбить щенков? И твою сестру?

– Их беспокойство забавно, – зевнул Гамильтон.

А я перевела дух, ведь мой компаньон мог и оскорбиться. А все дело в том, что слабых из родного мира не выпускают. Только сильные, находчивые и смелые могут проскользнуть в межмировую щель. И решить, что щенков может пристукнуть повар, – очень сильно усомниться в чадолюбии их матери, которая дала им разрешение на перемещение.