– Марон, ты что, со мной не согласен? – Тина ткнула в нашу с Гамильтоном сторону. – Эти двое никогда не были особенно заботливыми! Они действительно могут верить, что ребенок справится! Но ты-то должен понимать, как отреагируют повара на говорящего щенка?!

Тут Тина замерла, ее большие серые глаза наполнились слезами, и она со всхлипом выдохнула:

– Его могли ошпарить кипящим маслом… Малы-ыш!

– Она знает, что наша шерсть – наша броня? – тихонечко спросил Гамильтон.

Я же кивнула на дверь в спальню, из которой торчал самый кончик иглы-шерстинки, пробившей тонкое дерево насквозь.

– Я не просто сказала, я показала.

– Значит, спорить бесполезно, – уныло вздохнул пес и поплелся к выходу.

Зато Марон, услышав предположение о кипящем масле, тоже преисполнился спасательного рвения и теперь шел так же быстро, как и Тина.

– Из них получится хорошая пара, – с кошачьим акцентом промурлыкал мой пес.

– Если родственники не вмешаются. Они так активно их сватают, что ребята чуть не поклялись никогда не жениться. Магией!

Мы прошли жилую часть дворца невест, вышли к огромной пафосной лестнице – кажется, именно по ней невесты отправляются в последний путь. То есть на выход с отбора. А после по этой же лестнице, но в компании Правителя невеста пройдет к алтарю. Забавно.

– Нам сюда, – деловито произнес Марон и с трудом успел отскочить в сторону.

Его едва не сшиб с ног высокий кряжистый мужчина в поварской одежде. В руках он сжимал огромную сковороду. Сковороду, от которой кто-то откусил нехилый такой кусок!

– Где он?! – взревел повар и потряс сковородой. – Где этот шельмец?! Это была моя любимая сковорода!

– Кто-то еще хочет спасать бедного ребенка? – себе под нос пробормотала я. И бросила в Тину и Марона заклятье немоты.

– Мы никого не видели, – зевнул Гамильтон, и мы поспешно пошли к выходу в парковую зону.

– М-м-м! Му-мы-мы! – Тина свирепо вращала глазами, Марон же, прищурившись, сосредоточенно ломал мое проклятье.

– Мы должны найти ребенка раньше этого изверга со сковородой. – Друг справился с проклятьем достаточно быстро и освободил Тину.

– Малыш мог повредить молочные зубки!

– Но у нас не бывает молочных зубов, – возразил Гамильтон.

Да только кто бы его слушал!

– Тишина в аудитории, – хрипло процедила я, подражая миледи проректору.

Друзья, вздрогнув, принялись озираться.

– Мы не можем сейчас прийти на кухню и поискать щенка, – я взяла друзей за руки, – но мы придем ночью. Эштон не дурак и будет прятаться и ждать подмоги.

Хотя я уверена, что подросток уже обследовал кладовые и сейчас активно таскает еду братьям и сестрам. Но… Моих друзей редко заносит, однако, когда это все-таки случается, их не остановить.

– А если…

– Он откусил половину сковороды, – я ткнула Тине пальцем в лоб, – ты так можешь?

Подруга задумалась, принялась перебирать заклятья, я же в это время прикидывала, как бы так все провернуть, чтобы потом не проспать Испытание. Оно ведь на рассвете! Или на закате?!

Да нет, нет, на рассвете. Конечно же, на рассвете: и пафоса больше, и невесты будут страдать от недосыпа. А как говорят при дворе, толика страданий идет леди только на пользу!

Прогуляться по парковым дорожкам у нас не получилось. Нет, мы не разучились ходить, просто Тина и Марон продолжали страдать, и мы с Гамильтоном, переглянувшись, повернули в сторону дворца невест.

Хотя мне, если честно, хотелось скинуть туфельки и забраться на то огромное раскидистое дерево. Оно росло близко к узорной ограде, разграничивавшей парк невест от остального дворцового комплекса. И с него, как мне кажется, можно было рассмотреть дворец Правителя.