Да что ж такое! Мало Марьяне всего уже за сегодня случившегося?

Естественно, не ужас-ужас, потому что домашку она сделала, а записями пользоваться разрешалось. Но вот так сразу с корабля на бал, не успев даже отдышаться, а уж тем более настроиться на урок – тоже мало приятного.

А всё из-за хитрого манипулятора Родика. Ещё друг называется! И, проходя мимо, Марьяна мстительно ткнула Гамзина сжитыми в кулак пальцами. Он в ответ только невинно дёрнул плечами. Но, как оказалось, справедливость всё-таки существовала, хотя бы крошечная.

– А ты, Родион, тоже не расслабляйся, – прилетело теперь уже ему. – Слушай внимательно, потому что именно ты потом скажешь, правильно твоя одноклассница решила или нет. А заодно укажешь промежутки знакопостоянства, возрастания и убывания.

Правда для Гамзина подобное задание – ещё большая ерунда. В математике, а также в химии и физике он хорошо шарил. Ведь недаром к Марьяне Любовь Геннадьевна обратилась по фамилии, а к нему по имени да ещё в полной форме.

Бе-бе-бе! Учительский любимчик!

Марьяна едва удержалась, чтобы не развернуться и не показать Родику язык. Хотя, само собой, нисколько она на него не обижалась и не сердилась. И уже тем более не завидовала, не презирала и не жаждала отмщения. Лучших друзей, помимо тех, что уже имела, ей всё равно не найти.

Да Марьяне другие и не нужны. Она этих очень любила – по-дружески, естественно – и, как обещала, позже всё им рассказала.

То есть не совсем уж всё. Только про то, что случилось с ней утром по дороге в школу, и чего от неё хотела Амалия, а про свои чувства к Легостаеву по-прежнему утаила. Но умный Родик и тут оказался слишком прозорливым, взял и догадался. Точнее, неожиданно предположил:

– А ты бы на самом деле хотела с Захаром замутить?

Судя по Тасиному взгляду и выражению лица, её тоже такой вопрос не слишком удивил. А потому как-то глупо было отрицать, и уж тем более старательно убеждать друзей в обратном. Всё равно бы не вышло, а выдало лишь сильнее. Поэтому, наклонив голову и отведя взгляд, Марьяна произнесла пространно и как можно бесстрастней:

– Ну-у-у… не так, чтобы очень уж хотела, но, если бы он предложил…

Родик критично хмыкнул. Марьяна резанула его негодующим взглядом.

Это, между прочим, не по-товарищески! Друзьям надо верить. Или хотя бы не палить настолько откровенно, когда они слегка преувеличивают и преуменьшают.

– Он тебе нравится? – Тася не столько спросила, сколько констатировала, даже не сильно сомневаясь.

Ещё и смотрела с особым пониманием, которое почему-то не подбадривало и не успокаивало, а, наоборот, слегка раздражало и вводило в уныние. Как будто тебя считали тяжело больной. Или сошедшей с ума.

– А чего такого-то? – буркнула Марьяна. – Нельзя что ли?

Тем более всё равно её чувства безответные, и каких-то решительных действий она никогда не планировала, только фантазировала и вздыхала.

Это ведь не за подругу заступиться. Самой обратиться к Легостаеву страшно и волнительно до дрожи в коленках, до вспотевших ладоней и полной невменяемости. И, как показал утренний опыт, даже если судьбы предоставит шанс, Марьяна, как последняя неудачница, и его сумеет благополучно профукать.

Поэтому Копосова напрасно беспокоилась и старалась, строя из себя грозную бэд-гёрл. Во-первых, Марьяна её всерьёз не испугалась, во-вторых, беспрекословно выполнять приказы тоже не собиралась. И, если Захар вдруг, внезапно – ну мало ли! – опять сам к ней подойдёт, она уж точно не бросится прочь от него, сломя голову.

Ну и что тогда Амалия сделает? Реально, вот что?