- Не только из-за брака. Просто Морохиру больше нравилось заниматься садом и огородом, чем праздно жить за чужой счет. Он часто приезжал на нашу с отцом ферму, сначала мы его опасались – он ведь такой красивый и такой высокомерный, - Маэль засмеялась, и Морохир наклонил голову, пряча улыбку, - но потом мы лучше узнали друг друга и поняли, что оба ошибались. Мой отец давно умер, ферму пришлось продать и перебраться сюда. Здесь мой муж может заниматься любимым делом, не опасаясь насмешек…

- Я и не опасаюсь, - немедленно ответил он. – Я переживаю за тебя. А что там думают некоторые снобы, - он выразительно шаркнул костью по дереву, - на это мне плевать с высокой груши.

Один из этих снобов, про которых упомянули в разговоре, как раз подливал еще вина.

- Я слышал о тебе, - сказал Дагобер, и голос у него был почти добродушный, - это был хороший скандал, еще оте… прежние король с королевой были живы. Не думал, что когда-нибудь с тобой встречусь.

- Мы не хотели скандала, - просто сказала Маэль. – Мы хотели жить спокойно и быть счастливыми.

- Все этого хотят, - согласился Дагобер. – Но есть некоторые правила.

- Заткнись, - оборвала я его, - не порти такой замечательный вечер своими занудными нравоучениями. Тем более что ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

- Почему это? – лениво осведомился Дагобер.

- Потому что, похоже, что за всю свою жизнь ты не любил даже свою собаку, - огрызнулась я.

Маэль и Морохир обменялись взглядами.

- Не обращайте внимания, - сказала я, заметив это, - мы с моим спутником частенько ссоримся, но до драки дело не доходит. Почти никогда.

Дагобер демонстративно фыркнул.

- Хотелось бы надеяться, - сказала Маэль, хотя уголки ее губ так и дергались. – По-правде сказать, вы еще более странная пара, чем…

- Мы просто оказались вместе на одной дороге, - торопливо прервала я ее, - и просто идем в одном направлении.

- Вот как, - Маэль гладила кошку, и та мурчала на всю комнату. – Что ж, пусть ваш путь не продлится долго, и вы поскорее придете к цели.

- Только об этом и мечтаем, - заверил ее Дагобер.

Нам приготовили постели тут же, на веранде – разложили на полу матрасы, набитые свежей соломой, застелили их льняными простынями, пахнущими лавандовым мылом, и принесли клетчатые шерстяные пледы. Одно удовольствие закутаться в такой перед прогоревшим камином.

Дагобер улегся, а я продолжала сидеть на подоконнике, любуясь вечером и садом. Кошка залезла ко мне на колени и свернулась клубочком. Взошла луна – огромная, чуть початая, как полная, как головка желтого сыра, от которой отрезали краешек, и соловей завел песню, восславляя май, ночь и любовь.

Я чувствовала, как сладко тает сердце – разве такое услышишь в городе? Притиснула кошку к груди, и чуть не плакала под соловьиное пенье. Не я одна прониклась этой ночной красотой.

- Как заливает, - сказал вдруг из темноты Дагобер.

- Не спишь? – спросил я.

- Уснешь тут, - он вздохнул, встал с постели и подошел поближе, поставив локти на подоконник.

Я передвинулась в сторону, чтобы не соприкоснуться с ним даже краем одежд, но постоянно косилась, и рядом с эльфийским принцем соловьиное пение стало особенно мучительным и прекрасным.

- Скоро зацветет сирень, - сказал Дагобер, разглядывая сад, залитый лунным светом.

- Уверена, что она тут такая же прекрасная, как в садах феи Сирени, - сказала я. – Посмотри, даже розы здесь пышнее и ароматнее, чем даже в графском саду.

- Да, красиво.

Мы помолчали, а потом я не утерпела:

- За что фея Сирени прокляла тебя? Это не праздное любопытство, но я не могу поверить, что она просто так приговорила тебя к смерти.