- Тогда я пойду, - сказал Дагобер раздельно, пропустив слова о королевской чести мимо ушей, - а ты – если тебе так приятно это общество! – ты оставайся, конечно же. Прояви вежливость. Я ведь тебя не держу, - и этот наглец направился к двери как ни в чем ни бывало, уверенный, что я пойду за ним послушно, как щеночек на привязи.

Конечно, он не ожидал бунта, как не ожидал и хорошего пинка, которым я наградила королевский зад. И наградила от всего сердца – принц Дагобер чуть не улетел в дверной проем, успев в последний момент удержаться за косяк.

- Ах ты, мерзкий гномище, - прошипел он, оглядываясь. Глаза его потемнели, и выражение лица не предвещало ничего хорошего. – Давно надо было тебя вздуть, да я все жалел, но теперь…

- Подойди, подойди! Подправлю тебе физиономию, - пообещала я, - доделаю то, что пчелы начали!

Он шагнул ко мне, и я подняла кулаки к лицу, готовясь защищаться и нападать, если потребуется. Морни получил по морде, и этот эльфийский задавака тоже получит!

28. 28

- Сегодня у нас на обед вкуснейшая похлебка с молодой капустой и ягнятиной, - раздался голос госпожи Маэль, а затем появилась и она сама, держа большой деревянный поднос, на котором стояли чашки, плетенка с хлебом, солонка и лежали ложки. Следом мрачный темноволосый эльф нес в полотенце котелок с ароматнейшей похлебкой, Маэль оглядывалась на него, стараясь смягчить улыбкой, но сразу спросила: - Что-то происходит, дорогие гости?

- Ничего особенного. Обсуждали, куда пойдем дальше, - медленно сказала я.

Вряд ли Дагобер начнет драку при свидетелях, но вот сказать гадость и сбежать сможет вполне.

– Я добавила в похлебку пряной зелени и жирных сливок, вам понравится, - Маэль накрывала на стол, и ее голос журчал, как весенний ручеек. – Садитесь, садитесь же!

Дагобер отряхнул штаны, метая в мою сторону злобные взгляды, но садиться за стол не торопился. Я погрозила ему кулаком, пока не видели хозяева хутора, и громко сказала:

- Тысяча благодарностей с нашей стороны! Мой спутник как раз без ума от похлебки с капустой и с удовольствием откушает ее.

- Как прекрасно! – Маэль просияла и вмиг превратилась в настоящую красавицу.

Казалось, ее глаза, ее улыбка – все это излучает свет. И что-то изменилось – сразу, неуловимо. Морохир перестал хмуриться, и я уже не так рьяно желала Дагоберу переломанного носа. А сам принц уселся за стол с совершенно идиотским выражением лица – растерянным, изумленным, словно ждал увидеть дракона, а взлетела малиновка. Я взобралась на высокий табурет рядом с ним и хотя была зла и взволнована, с удовольствием потянула носом, вдыхая запах мясного бульона и трав. После первой же ложки я замычала от удовольствия и налегла на еду с таким аппетитом, что Дагобер, покосившись на меня, тоже взялся за ложку.

- Лопай, лопай, - подбодрила я его, пока хозяева подавали нам хлеб и усаживались напротив, тоже принимаясь за еду, - глядишь и подобреешь.

- Смотрю, вы отлично поладили, - сказала Маэль, лукаво взглянув на Морохира. – Это доказывает, что не слишком-то мы и различаемся – эльфы, люди и гномы.

Я успела пнуть Дагобера под столом, пока он не ляпнул чего-нибудь лишнего, и сказала громко и со значением:

- На самом деле, мы не совсем ладим. Но умение договариваться – это принцип королевской власти, как вы знаете. И мы во всем следуем заветам их величеств – упокоят небеса их души! - и его высочества. Ведь так? – я повернулась к Дагоберу. – Я правильно помню, что на королевском гербе написан девиз: «Дипломатия»?

- Правильно, - процедил нехотя Дагобер. – Только первоначальное значение этого слова совсем иное, не такое, как теперь. Оно означало - «удваиваю». Когда основатель королевского дома Харальд Харфагри начертал этот девиз на своем щите, он имел в виду, что он сам и его потомки будут удваивать славу, богатства и земли, которые перейдут к ним по наследству.