– А тебе не кажется, что я взрослый и самостоятельный, и сам мог бы решить свои проблемы? Личные – в том числе? С какой стати, ты взял на себя функцию бога? Совсем берега потерял? – я старался говорить спокойно и даже холодно, но внутри бурлила ярость. Я, как никогда, был близок к тому, чтобы ударить сына. Впервые в жизни.

– Ну, ты же принимаешь за меня решения? Где мне учиться, чем заниматься? – петушился Ромка.

– Может, потому что ты ещё не взрослый и не самостоятельный? – сверлил я его взглядом. – Более того, незрелый и безответственный? Ты не просто похерил многолетние разработки, сын, чтобы отомстить отцу, который, как тебе кажется, забил на тебя. Ты спустил в унитаз сотни людей, что работали на меня, получали зарплату и кормили семьи – таких же мальчиков и девочек, как ты. Если бы ты умел принимать правильные решения, никто бы тобой не руководил. Но жизнь так устроена: до поры до времени приходится подчиняться определённым правилам. В семье – в том числе. Ты позволил собственной обиде разрастись до непомерных размеров. Ты не подумал о последствиях. Наплевал на жизнь тех, кто завтра окажутся на улице. Ты просто-напросто зажрался, сынок. У тебя всегда было всё и даже чуточку больше. И поэтому ты позволил собственному эго взять верх над всем остальным, чему я тебя учил. Честь. Совесть. Справедливость. Чуткость, наконец. С каких пор ты решил, что способен указывать, как мне жить и с кем? Только потому что Аня стала гораздо большим, чем просто мифические женщины, которые то появлялись, то исчезали из моей жизни? Я думал, это нормально: желать, чтобы твой близкий человек был счастлив. Оказывается, ты считал по-другому.

– А ты был с ней счастлив? – и снова эта коронная ухмылка. Кажется, мне не пробить эту стену, не выиграть этот бой, пытаясь достучаться туда, где спрятались Ромкины душа и сердце.

– Да, – ответил честно и прямо. – И не «был» в прошедшем времени. Я счастлив, что встретил Аню. Что она стала частью моей жизни. Что я узнал такую девушку, как она: честную, искреннюю, правильную.

– Почему ж она тогда, эта твоя праведница, не осталась, а удрала?

– Потому что, наверное, ты не просто данные слил. А поставил какие-то условия. И эти условия оказались такими, что ей пришлось исчезнуть. Знаешь, о чём она просила меня в прощальном письме?

Ромка дышал бурно. И уже не прятал дрожащие пальцы. В конце концов, мне удалось вывести его на эмоции. Больше не существовало идеально-красивого мальчика с язвительными глазами. С него слетела маска, за которой он прятался.

– Она просила беречь тебя и бабушку. Вот о чём она переживала. Потому что ты дал в руки никчёмному человечишке орудие. Ты вручил мудаку, что способен ударить женщину, запугать, уничтожить, растоптать, карт-бланш. На что ты обменял данные, сын?

Ромка наконец-то сдулся. Стоял, опустив голову. Самый обычный мальчишка, нашкодивший, виноватый, уши пылают.

– Я просто хотел, чтобы она исчезла из нашей жизни, – в голосе его дрожь. Ещё немного – и он расплачется.

– Должен тебя огорчить. Она не исчезнет. Я не дам. А всё остальное… Можешь праздновать пиррову победу. Твой отец нынче нищий. Тысячи людей остались без работы. И, к сожалению, в ближайшее время я всё так же не смогу уделять тебе много внимания, потому что хочу хоть как-то облегчить жизнь людям, которые пострадали из-за твоего предательства. Нужно сделать всё правильно, а не махнуть рукой и обнять тебя со словами: «Отныне никто и никогда не помешает нам быть вместе». Так не бывает, сын. Так не бывает. И если ты не понял, что такое Совесть и Честь, я не пойду по этому пути только потому, что не сумел правильно тебя воспитать. И эту вину я с себя не снимаю. Мне стыдно за тебя, Ром. Больно и стыдно.