— А-а! Нет. Спасибо. Я больше не пью. Я вот лучше минералки. — И снова открыл бутылку и сделал глоток.
— Ну как хочешь. Если что, у меня есть, — прохрипел старик.
— Спасибо. Буду иметь в виду.
Солнце поднималось выше. Становилось жарко. Я снял куртку, отложил её в сторону и опять перевёл взгляд на поплавок.
— Эх, старый я дурак! — недовольно протянул дед и шлёпнул себя ладонью по лбу. — Я Зинку выпустить забыл, козу. Вань, — одёрнул он мальчишку, — сбегай-ка ты ко мне и открой сарай. Пущай животина погуляет хоть по двору и не мучается. Не то опять до обеда орать будет. — Он достал из кармана ключи и протянул их Ивану, указывая на погнутый ржавый ключ: — Вот этим откроешь, понял?
— Понял. А можно я ваш велик возьму?
— Бери.
Иван воодушевлённо поднял велосипед и начал опускать сиденье.
— Только это… колесо мне не пробей! — крикнул старик вслед уже отъезжающему Ване.
— Постараюсь!
Хм… у него что, своего велосипеда нет?
Рыба совсем не клевала. На солнце меня начало размаривать. Поэтому я решил хоть на пять минут прикрыть глаза и посидеть в тишине. Только Михалыч мне этого не позволил. Он опять громко закашлял, а потом спросил:
— А-а-а… э-э-э… ты Аринкин, аль нет?
И он туда же. Я думал, мы удовлетворили у всех соседское любопытство.
— Планирую им быть. А что? — Я открыл глаза и посмотрел на старика.
— Да в общем-то ничего. Аринка — девка хорошая. Правда, здешних кавалеров всех распугала, — сказал дед, взял в руки удочку и перебросил крючок в сторону.
— Почему распугала? — Мне стало интересно послушать о Воронцовой от незаинтересованного лица.
— Да ясное дело. Одинокая она. А одинокая баба всегда злая.
Я бы назвал её строгой. Но слово «злая» к ней совершенно не клеится.
— Вы её с детства знаете?
— И её, и мать с отцом, Царство ему Небесное, — ответил старик и перекрестился.
— А что с ним случилось?
— Помер. Ваньке года три тогда было.
— Умер от чего?
— Ни от чего. Просто сердце остановилось, и всё.
— А мать её где?
— Да какой же ты кавалер, если не знаешь о ней ничего? — Михалыч укоризненно посмотрел на меня.
Я ведь реально, по сути, ничего о ней не знаю.
— Я её начальник, — попытался оправдаться я.
Дед тяжело вздохнул.
— Она с Николаем развелась, когда Аринка ещё в школе училась. Он здесь жил с матерью своей, а Людмиле с дочкой квартиру в городе оставил. У Людки уж третий муж. А Колька так всю жизнь один и прожил. Сначала мать схоронил, а потом и сам… прости, Господи! — Он снова перекрестился.
— Понятно.
— Да что тебе там понятно?! Это у вас, городских, всё хлеб с маслом. А у нас тут жизнь. И нелёгкая, — с упрёком пробурчал он.
— Этот дом Арине остался?
— Да. Наследников больше не было. Она одна внучка и одна дочка была.
— А мать её сюда не приезжает?
— Нет. Никогда. Только она с Ванькой, и то очень редко. А ты, мил человек, откуда? Будь добр, о себе расскажи, — дед смягчил свой тон.
— Я недавно приехал из-за границы. Перенял дело своего отца. Управляю крупной компанией. Женат не был. Детей нет. Не привлекался. Политически грамотен.
Михалыч довольно улыбнулся. Видимо, его повеселил мой ответ.
На горизонте показался Иван. Он бросил велосипед и кинулся к нам.
— Тим, я это, телефон твой привёз. Мама передала. — Он достал из кармана гаджет и протянул мне. — А ещё мама просила передать, что там какая-то Алиса тебе раз десять звонила.
Дед сразу же напрягся.
Я взял телефон, снял блокировку и увидел больше десятка пропущенных.
Может, случилось что?
— Вань, за моим поплавком присмотри, — прошу парня, а сам отхожу в сторону и перезваниваю.