Остальное Саша выведала у слуги Луки, который прибежал на выстрелы и увидел страшную картину. От вида крови у жениха Анны обоим помещикам стало плохо: один подумал, что застрелил офицера, бросил ружье под ноги и с размаху уселся рядом со своим мертвым псом, а другой упал рядом с лежащим на земле Немировским, вопил, ломая руки и просил защиты у бога.

«Боже, спаси и сохрани! Дочь моя, что я наделал, дурак старый!»

— Тоже, поди, думал, что будущий зять отдал богу душу, — закончил свой рассказ Лука.

Потом Саша сидела на стуле у лежащего на диване Немировского и все расспрашивала лекаря, не опасно ли ранение. Тот, зашивая очищенную от пороха рану, качал головой. Когда Саша тихо заплакала, спрятав лицо в носовой платок, весело заметил:

— Вот удача так удача! И лицо в порядке, руки-ноги тоже. Ну, плечо-то пострадало, да заживет! Вон сколько ран выдержал господин офицер! Сплошные отметины да шрамы на всем теле. Организм-то, видать, железный...

Саша со страхом рассматривала старый шрам Немировского на окровавленной коже около ключицы. Она услышала его усталый голос и увидела слабую улыбку на его бледном лице под наложенной повязкой:

— Вам не стыдно, госпожа Анна, рядом с полуголым мужчиной находиться?

Саша рассердилась:

— Вам бы только шутить, Дмитрий Алексеевич! Ведь прав доктор-то, могло бы закончиться куда пострашнее!

— Вот и не плачьте больше! Вам бы не здесь находиться, не женское дело... Идите, дорогая, готовьтесь к отъезду!

— Да что вы говорите! Какой отъезд?! — Саша от возмущения не могла больше ничего выговорить. Но все-таки наклонилась над лицом мужчины. — Вы шутите?

— Я сказал же: вам следует уйти! И ждать меня надобно в другом месте.

Растерянная Саша поняла, что он не шутит. Но про себя отметила, что он впервые обратился к ней со словом «дорогая».

Дел у нее не было никаких. Вещи и так сложены и находились в карете. Спохватившись, стала с помощью дворовой девушки собирать чистые старые ткани, чтобы были мягкими, полезными в дороге. Ключница Дарья по ее просьбе заваривала травы, готовила успокоительное снадобье.

Вышедшему лекарю Саша дала одну ассигнацию — тот изумился, но взял. Попросила у него мазь от нагноения, а еще попросила обезболивающее да стерильные бинты.

Отцу Саша сказала:

— Полковнику надо торопиться, и так лишний день пришлось провести у вас в усадьбе. Нельзя ему опаздывать к назначенному сроку.

Отдала отцу все свои денежные накопления, чтобы покрыть долг Курляндскому. Да наказала припугнуть его тем, что жалобу на него напишет Немировский уездным властям.

Испуганно следила, как полковник, одетый с помощью денщика Никиты, сидя за столом, приказывал ему устроить лежанку в экипаже.

Обоим явно было не привыкать справляться с этим в подобных случаях. Отец приготовил Саше в дорогу до парома свой экипаж.

Посидели на дорожку чисто символически, аппетита ни у кого не было. Стали прощаться. Грустно было оставлять ставшего родным Сергея Яковлевича.

Лошади тронулись. Сидя в карете без Немировского, Саша переживала за его состояние. Но он строго дал понять, что не хотел бы ее присутствия рядом с ним, раненым.

11. Глава 11

Возле парома Саша отправила назад экипаж Низовцева. Никите приказала пообедать у смотрителя станции. Сама же отнесла еду Немировскому.

Она осталась рядом с ним после переправы через реку, отправив денщика сесть впереди с кучером.

У Немировского начался небольшой жар. Саша смачивала ему губы то водой, то травяным настоем. Уселась поудобнее, голову полковника положила себе на колени. При усилившейся тряске, обняв руками, смягчала его положение. Помогали лекарства, выданные лекарем. Раненый почти все время спал или дремал.