«– Я просто хочу найти защиту в этом мире.

– Через мужчину?

– Это лишь один из вариантов. Можно попробовать найти работу, которая радует. Это даже предпочтительнее.

– А ты сама будешь защитой?

– В смысле?

– Ты, Марин, будешь защитой для мужчины?

– Конечно, буду!

– Что для тебя значит эта фраза?

– Я буду помогать ему во всех его начинаниях. Признаваться в любви и распускать сопли – это не по моей части, но помогать на практике, когда ему нужна помощь, – это я могу и буду делать.

– Например?

– Чисто теоретически давай представим, что мой избранник – капитан корабля.

– Такое представить я могу.

– Так вот, я не буду ждать, пока он вернется из плавания. Я наймусь юнгой на этот корабль и поплыву с ним. Не как гостья, которую нужно оберегать, а как член команды.

– А что в таком случае должен делать он?

– Это просто: читать мои книги и позволять мне обсуждать их с ним. Радоваться моим успехам. Иногда напоминать, какая я умница-красавица.

– Ты такая наивная, Марин.

– Но ты же читаешь мои книги.

– Я – другое дело.

– Думаешь, ты лучше остальных?

– Именно так я и думаю».

– Чтоб ты сдох! – закричала я и толкнула его в плечо.

– Да успокойся ты! – психанул в ответ Влад. – Откуда истерика? Ты ее даже не знала толком!

– Ты сдурел?! По-твоему, это что-то меняет? Матильда на тебя в милицию заявление напишет, – завопила я и добавила мстительно: – Накроется британское образование золотого мальчика! Так тебе и надо!

«– Я бы тоже очень хотела поехать в Лондон.

– Оно того стоит. Красивый город, но, думаю, он воспринимается таким особенным именно из-за истории. Взять хотя бы Словению. Прекрасная страна, но о ней легенд никто не слагает, поэтому туда стремится намного меньше людей.

– Тогда я хочу в Словению и в Лондон.

– Ну и правильно!»

– Марин, успокойся, – хмыкнул Влад. – Ничего у меня не накроется. Не будет она писать никакого заявления.

Он был уверен в том, что говорил. Глядя на своего друга, я ощутила страх. Если он в семнадцать лет такой, каким он станет позже?

Влад почему-то пришел к выводу, что я переживаю из-за заявления, хотя на самом деле меня волновало другое: рядом со мной несколько лет находился человек, способный на изнасилование в самой изощренной форме. Он все продумал, взвесил и предупредил друзей.

– Из таких, как ты, Влад, вырастают убийцы!

Он промолчал.

На глаза опять навернулись слезы. И пришла мысль, которую я так долго от себя отгоняла: что ему мешает однажды поступить так со мной? Или с Машей? Мы не можем быть в безопасности только потому, что считаемся его друзьями.

Я посмотрела на его руки. Этими руками он бережно заправлял мне прядь за ухо и ими же совершал насилие над ни в чем не повинной девушкой.

– Марин, успокойся…

Он подошел ко мне, чтобы обнять. Рядом стояла Маша. Она не стала вмешиваться.

– Пошел ты! – Я попыталась вырваться.

Когда Влад меня все-таки обнял, я затихла, чувствуя, как мои слезы капают ему на грудь, увлажняя криво застегнутую рубашку.

Он мог подумать, что я начинаю успокаиваться. Но это было не так. В моем арсенале всегда был этот талант – брать себя в руки. Пока он крепко меня обнимал, я готовилась разорвать ту нить, которая протянулась между мной и им. Тот Влад, которого я любила, существовал только в моей голове. Мой Влад никогда не изнасиловал бы девушку!

Это было очень болезненное осознание. Оно коснулось всего, что я знала о мире. Я представляла, как нейроны в моей голове сжигают установившиеся соединения, и теперь мне придется заново выстраивать свое мировоззрение.

Мне хотелось одного – пойти домой и зализать раны. Подальше от людей, даже подальше от Маши.