— Уверен, — весомо кивнул хозяин замка.

— Не понимаю, — подтвердила я.

Драконы уставились на меня, и я не выдержала.

— Да, я говорящая, — поражаясь собственной наглости, тихо сказала я, — может, вы всё же отлипните от меня?

Драконы подумали, и одновременно сказали:

— Нет.

— Привыкай, — усмехнулся Дарнальд, — чем быстрее привыкнешь, тем тебе же лучше.

— Я привыкла сама решать, что мне лучше, — тихо сказала я.

Рональд прищурился:

— Это камни-то собирать было лучше?

Я вдруг поняла, что совсем уже освоилась рядом с ними. Страх постепенно уходил, оставляя вместо себя разудалый азарт пополам с нахальством, которым, судя по всему, со мной щедро делился Дарнальд через свои прикосновения.

— С камнями всё понятно, — пожала плечами я, — вон гора, бери корзину, собирай белые камни, приноси, в день урожая выкладывай узором. Потом собирай почерневшие от жертвенного огня и относи обратно на гору. За год сажа сойдёт под дождями и снегом, камни станут снова белые, их можно будет снова собрать и принести.

Драконы переглянулись.

— Действительно, — сказал Рональд, — очень понятное занятие.

— Непонятно, только зачем, — хмыкнул Дарнальд.

— Вам непонятно, зачем камни собирать, — тихо сказала я, — а мне не понятно, что вы со мной делать собираетесь. И особенно непонятно, зачем нужно было уничтожать поселение.

Рональд нахмурился.

— Я не уничтожал поселение. Его нет, потому что староста наказан, его дальнейшую судьбу решит суд в городе. Всем людям в поселении предложили уйти в город: они там получат работу или обучение рабочему ремеслу, жильё на первое время и небольшую сумму с условием возврата через полгода. Все согласились и уже осваиваются в городе.

Я опешила, вот это удача… Да о подобной роскоши в поселении единицы мечтать могли! Надо узнать, как устроилась семья, приютившая брата, а ещё лучше…

— А можно мне с ними?.. — тихо спросила я, — ведь я тоже была в поселении. Я тоже хочу научиться ремеслу, хочу работу.

— У нас на тебя другие планы, — тихо и твёрдо сказал Рональд.

Я вздохнула.

— Вы же сказали, что не знаете, что со мной делать.

— Мы знаем, что с тобой делать, Эльга, — неожиданно улыбнувшись, сказал Рональд, — но тебе пока о подробностях знать не обязательно.

Пока я ошеломлённо смотрела на улыбающегося дракона, ставшего ещё более красивым, настолько нестерпимо красивым, что такого просто не могло существовать, Рональд продолжил:

— Ты лучше вот что скажи, Эльга, раз мы тут так все чудесно втроём проводим время, где ты ещё видела такие символы, какие у тебя на коже появляются?

Я задумалась.

— До сегодняшнего дня ни разу. Я пошла в расщелину у вершины горы собирать камни для жертвенного узора, камни набрала, выбиралась из расщелины наверх и услышала красивую мелодию.

Драконы при этих моих словах напряглись, и я тут же напряглась вслед за ними.

— Рассказывай дальше, мышка, — усмехнулся Дарнальд.

— Я и раньше её там слышала, — внутренне собравшись, продолжила рассказывать я, — но тут она была совсем рядом, в трещине. Я увидела блеск, потом золотистые искры, коснулась их… моя рука загорелась, и знаки впитались в моё запястье.

— Какого цвета было пламя, Эльга? — спросил Рональд, переглянувшись с братом.

— Обычное, оранжевое, — пожала плечами я, — а какое ещё оно может быть?

— Надеюсь, ты не скоро это узнаешь, — без тени улыбки ответил Рональд. — А сжигали тебя за что?

Я вспомнила старейшину, как он прижимал меня к земле, кровь отхлынула от лица. А ещё меня накрыло осознанием, что меня трогают двое мужчин, пусть и драконов, но тем не менее…

Словно морок сошёл. Точно морок, я была под мороком, иначе почему я всё это позволяла им?! Мне поплохело, накатила волна дикого страха, я начала отчаянно вырываться.