Драконы явно относились ко мне как к чему-то очень важному. Я могла бы попросить их, чтобы они устроили встречу с братом. Только, когда своими глазами увижу, поговорю с его семьёй, с соседями, с другими поселенцами — только тогда успокоюсь.

Я чувствовала, что имею право просить у них…

Для чего-то я драконам была нужна, не зря же они так носились со мной. Я снова и снова прокручивала в голове их слова, их взгляды, прикосновения. Все эти странные ощущения, когда вспыхнули руны…

Едва я вспомнила, что творилось со мной при вспыхнувших знаках на коже… облизнула губы и стиснула сильнее бёдра.

Пожалуй, я хотела бы снова это испытать.

При этой мысли отчаянно покраснела, стало жарко, но я только плотнее закуталась в покрывало, отгораживаясь от всего.

Рональд сказал мне поспать… Сказал, что силы мне сегодня ещё точно понадобятся.

Для чего?.. Было страшно и непонятно. Я плотнее закуталась в покрывало, закрыла глаза, сама не заметила, как заснула.

Проснулась рывком, ощущая что-то неправильное…

Я была закутана в покрывало…

Кто-то лежал рядом со мной и крепко прижимал к себе кокон с замотанной мной.

Подавив первый приступ паники, я пыталась понять, что происходит и на всякий случай не двигалась.

— Эльга, я знаю, что ты проснулась, — услышала я насмешливый голос Дарнальда. — Я тебя переименую из мышки в гусеничку.

Я замерла, радуясь, что завёрнута в покрывало, почему-то отчаянно надеясь, что это действительно сделает меня похожей на гусеницу.

— Драконы едят гусениц? — из чистой вредности спросила я.

Последовало несколько мгновений отчаянной возни, в которой я безнадёжно проиграла: дракон извлёк меня из кокона, сбросил покрывало на пол и удобно расположился на мне — лицом к лицу, опираясь на локти, между моих раздвинутых ног.

— Я пришёл за новым поцелуем, — заявил он, прижимая мои руки к простыне и нагло пялясь мне в глаза.

Меня хватило на жалкие попытки ещё раз подёргаться, попытаться спихнуть его, но всё было бесполезно.

Странно, но сейчас я не испугалась. Немного разозлилась. Совсем немного. От близости этого нахала во мне пробуждался странный азарт, густо замешенный на разудалой дерзости.

Прежде чем я успела разобраться во всей той буре ощущений, которую он пробудил во мне, слова будто сами собой сорвались с моих губ.

— Я под защитой дракона, меня нельзя целовать, — сказала я.

— Я тот самый дракон, — широко улыбнулся Дарнальд, — который тебя защищает. Значит мне можно.

— Ты плохо целуешься, — заявила я, глядя в наглющие глаза. — Мне не понравилось.

Дракон опасно сощурился, сжал мои руки сильнее, не до боли, но близко к этому. У меня перехватило дыхание, а потом, от его взгляда, захотелось выгнуться и самой коснуться губами его губ.

— Не играй со мной, мышка, — хищно улыбаясь, сказал он. — Проиграешь.

— И что же ты делаешь с проигравшими? — пьянея от собственной дерзости, спросила я.

— С проигравшими красавицами? Ловлю и целую, — хрипло произнёс дракон, опустив взгляд на мои губы. — Ты уже проиграла.

Жадный поцелуй обрушился на мои губы. Наглый дракон, пользуясь моим прорвавшимся от неожиданности вдохом, ворвался языком внутрь, хозяйничая, подчиняя меня, заставляя подаваться ему навстречу.

Мимолётно мне подумалось, что руны ведь не горят, почему я позволяю ему…

Но эти мысли были тут же сметены новой волной ощущений оттого, что он отпустил мои прижатые к простыне руки, перекатился на спину, увлекая меня на себя.

— Целуй теперь меня сама, мышка, — широко улыбаясь, сказал он.

Я сидела верхом на этом… этом… несносном наглеце, и у меня уже и слов не хватало, чтобы описать всё ту гремучую бурю противоречивых чувств, которая бушевала во мне.