— Остряк, да? — ответил он. — Тоже постоянно вяжут меня и в эту помойку кидают. Кретин.

— Ты туда попал случайно? — продолжил спрашивать я бомжа, не обращая внимания на навязчивых комментаторов.

— Да. Пьяный был, искал, где упасть вздремнуть. Короче, просыпаюсь, а вокруг чё-то всё как-то изменилось. Обратно меня Странник притащил.

— Странник?

— Ну, так он представился, прозвище его. Говорит, так его друзья зовут.

— Поэтичное прозвище. — Я усмехнулся.

— И не говори! — Бомж махнул рукой. — Мужик добрый, привёл меня к себе домой, отпоил чаем. Спать, правда, не оставил, сказал, что это негигиенично. Говорит, я перепил и мне всё померещилось. Но я проверил заново, прошёл там ещё раз, и снова в том мире оказался. Вернулся — опять здесь. Это проход! И этот Странник как-то с ним связан.

«Да уж, какой нормальный человек будет называть себя Странником?»

— Ну, всё, теперь у нас двое чокнутых, — послышалось со стороны.

— Где найти этого Странника? — спросил я.

— Юпитер его знает, я же бухой был, не помню ни хрена. В каком-то подвале мы были, около огромной такой территории, перекрытой забором. Склады, что ли, какие-то.

— Эй, дурик, — заговорил парень в камере напротив.

— Это ты мне? — спросил я.

— Да кому же ещё? За что ты сам здесь?

— Меня с кем-то перепутали.

— Я чего и спрашиваю, лицо у тебя знакомое какое-то.

В конце коридора гулко хлопнула дверь, застучали вразнобой ботинки. Вскоре у моей клетки оказались трое вигилов. Один из них открыл камеру и громко приказал:

— На выход!

Я тупо смотрел на них пару секунд, потом встал. Они резко и грубо схватили меня под локти и повели по коридору.

— О-о, похоже, у тебя проблемы, — сказал мой последний собеседник.

— Куда меня отведут? — спросил я.

Ответа не последовало ни от кого.

​

Далее — машина, но в этот раз посерьёзней: небольшой чёрный автозак. И вот тут-то стало по-настоящему страшно. Меня закинули в машину так, будто я мешок с картошкой, заперли и повезли чёрт знает куда. И вот тёмная камера участка сменилась тёмной камерой автозака, в котором даже негде было сесть. Я опустился на корточки и стал залипать на маленькие полосы света, которые прорывались сквозь некрупное решётчатое окно. Этот свет был как луч надежды на моё спасение: такой же маленький и неосязаемый, тщетно сражающийся с тьмой.

«Хорошего исхода мне, кажется, ждать не придётся».

Сложно было собраться с мыслями. Меня всего трясло, но уже не от холода. Хотелось кричать, но и закричать было страшно. Будто засунули в рот невидимый кляп, а потом связали и бросили к змеям: я не мог ни вырваться, ни позвать на помощь, а опасность моего положения продолжала расти по экспоненте. То, что я до сих пор не колотил по стенкам машины, было просто чудом: я достаточно нервный и импульсивный человек, и обычно сложные жизненные ситуации доводят меня до психоза. Что ж, ступор от невероятности происходящего оказался сильней, и это, пожалуй, было временным эффектом. Рано или поздно я должен был свыкнуться со всем этим и вернуться к привычному поведению.

Ехали мы медленно. Мне очень хотелось понять, что же происходит: куда мы едем, кто такой Карл Вернер и почему все меня приняли за него.

— В чём я виноват?

Ответом была тишина.

— Куда меня везут?

Кто-то в салоне усмехнулся, после чего риторически спросил:

— У тебя так много вариантов, Вернер?

— И всё же, — обречённо попросил я. — Я сегодня несообразительный.

— В амфитеатр Флавия. Куда же ещё?

Я сказал, что при виде машины мне стало по-настоящему страшно? Нет, вот теперь сердце ушло в пятки и далее в неизвестном направлении.