Я повернулся и увидел человека в чёрной форме. Незнакомая символика, никаких надписей, но, очевидно, это была форма. Тем более я заметил на ней погоны с двумя орлами.
— Прошу предъявить документы, — сказал он.
— Ты кто? — спросил я.
В латыни множественное число в отношении одного человека не употреблялось. Вопрос был лишь в том, применимо ли это к современному мёртвому (но живому) языку. Так или иначе, я предпочёл выглядеть бестактным, нежели идиотом.
— Тессарий корпуса вигилов Марк Домиций Скавенгер, — спокойно представился он. — Тебе придётся пройти со мной.
«Какие ещё вигилы? Чёрт его знает, но выглядит и говорит он как полицейский», — подумал я.
— А что я сделал? — стал я недоумевать.
Ответом был крепкий захват. Из стоявшей рядом служебной машины, которую я заметил только сейчас, вышел ещё один блюститель закона, и вместе они усадили меня на заднее сиденье. Через мгновение машина уже тронулась. Попытки выяснить, что происходит, оказались безуспешными: в ответ они лишь молчали.
Что вполне предсказуемо, меня привезли в участок и затолкали в кабинет к местному участковому. Это всё, конечно, условно, ведь я так и не выяснил, как они здесь называются, но выглядел этот полный мужик лет сорока главным вигилом на районе. Кабинет был оформлен не иначе как в стиле минимализма: бежевые стены, окно, шкаф, деревянный стол посередине, вокруг которого стояли два стула. На одном из них сидел мой будущий собеседник, на другой усадили меня.
— Здравствуй, Карл Вернер, — сказал он. — Присаживайся.
— Меня явно с кем-то перепутали, — стал объясняться я, садясь напротив. — Я…
— Документы давай сюда, — перебил «участковый».
Я обречённо достал загранпаспорт и положил перед своим мучителем. Вигил открыл его и в недоумении посмотрел мне в глаза.
— Святослав Анисимов?
— Да, я… — начал было объяснять я.
— Руссиан Федератион? — перебил меня вигил. — А что, есть такая страна? Если это, конечно, страна, потому что я в твоих документах ни слова не понимаю.
И тут стало ясно: это конец. Нет никакого английского. А если и есть, то он не использует латинский алфавит. А если использует, то не является интернациональным и никаких международных документов на нём не печатают. Но я решил не сдаваться.
— Да, есть. Такое большое пятно на карте Евразии.
Я опять пытался звучать уверенно, но не вышло. Мой голос дрожал, а глаза бегали. Вигил рассмеялся.
— Ты серьёзно? Не такое уж оно и большое, если ты о России. И да, с каких пор Российская империя стала федеративным государством?
Я не нашёлся что ответить. Слишком много новой информации за несколько секунд.
«Россия — маленькая страна, гордо именующая себя империей. Там, наверно, сейчас и свой Пётр Первый есть, отслеживающий последние писки римской моды».
— Если уж хочешь подделать документы, — продолжил вигил, — обращайся хотя бы к проверенным людям, а не… к шутникам. Неужто документов никогда не видел, а, Вернер? Даже обложка странная.
— Пожалуйста, отпустите меня. Это всё какая-то ошибка, правда.
— Ага, размечтался. Гайберий, зайди!
В кабинет вошёл очередной человек в форме.
— В камеру его.
Он грубо схватил меня и повёл в неизвестность. Я не сопротивлялся. Всё равно это не помогло бы.
[1] Доброе утро, господин Анисимов! (итал.)
[2] 2772 год от основания города (ab urbe condita (лат.)).
2. Часть 1. Амфитеатр. Глава II. Трудности гладиаторского быта
В камере было темно и сыро. Благо она оказалась одиночной и никакая опасность мне не грозила. Это место представляло собой длинный коридор со множеством маленьких камер по обе стороны, в которых сидело по одному-два заключённых. Передо мной закрылась старая ржавая решётка. Никогда не испытывал клаустрофобии, но сейчас эти грязные обшарпанные стены, погружённые в полутьму, давили на меня. В соседних камерах сидели весьма неприятные на вид личности , и я решил собрать волю в кулак, отбросить панику и повести себя по-умному: сделать вид, что сплю, и слушать их разговоры, изучая особенности местной речи. Было не так сложно: немного латыни, немного итальянского, немного новых для меня корней да суффиксов, которые понять по контексту было достаточно просто. Удивительно, как вовремя я взялся изучать латынь. К этому моменту у меня был достаточно широкий словарный запас, чтобы понимать речь местных. В последнюю очередь я ждал, что эти знания понадобятся в быту. Хотелось, конечно, сделать заметки в телефоне, вот только у меня было уже мало зарядки, а на существование в этом мире USB-кабелей я не рассчитывал.