Да, как говорится, тяжела и неказиста жизнь московского лингвиста. Одного конкретного лингвиста — меня. Будь я попроворней, может, уже и стал бы серьёзным работником умственного труда, как того требует современный мир. Наверное, и сложностей особых не возникло бы, при знании-то нескольких языков живых и изучении одного мёртвого. Увы, интересы у меня преимущественно научные, а потому и с деньгами всё, мягко говоря, не очень. Думал найти работу, передохнуть от учёбы и пойти в аспирантуру на заочку, но не получилось ни того, ни другого, ни третьего. Так-то я даже репетитором пытался подработать, но с моими навыками коммуникации ничего не вышло. Достойной работы не подворачивалось, а на недостойной опять нужны коммуникабельность и стрессоустойчивость, что не про меня. А с моим спешным браком и погружением в бытовуху не вышло ни отдохнуть толком, ни поступлением нормально заняться. Вот и болтаюсь в воздухе до сих пор без денег и чётких планов на будущее. Тем более Снежана — противница моей научной карьеры, а огорчить её и бросить все силы на это даже как-то и неловко.

В общем, путешествия — удовольствие пока непозволительное. Но медовый месяц — веский повод посмотреть мир, особенно если родители платят. Тут главное — заключить сделку с совестью, ну или засунуть её куда подальше, кому уж как удобней.

Я и не заметил, как уже прошёл мимо Триумфальной арки и оказался в каком-то историческом саду — честно, не помню название, что-то там про Фарнеза и Палпатина или вроде того.

Внутри снова зародилось поганое чувство.

«Смогу ли я? Неудачник по жизни, которому приходится брать деньги на свадьбу и медовый месяц у родителей. Потяну ли я эту ответственность? Не хочется, чтобы моя семья еле сводила концы с концами. А ведь дальше — больше: в один прекрасный момент у нас появится ребёнок — и что тогда?»

Да, наконец-то я смог сформулировать проблему, которая не давала покоя: я трус!

Голова пошла кругом. Может, отравился, но скорее просто переволновался. Мне захотелось уединиться, отрешиться от этих людей, что ходили повсюду, так что я наплевал на такую мелочь, как газоны, и свернул с тропы. Я вдыхал свежий воздух полной грудью, наслаждался теплом и видами сада. В общем, как мог отвлекался на всё прекрасное и невинное. Даже вроде бы на удивление полегчало. В один момент промелькнуло странное, еле уловимое ощущение, будто воздух слегка изменился.

«Почему бы не погулять и не сделать круг?» — подумал я.

​

Дворами и улочками я шёл в сторону отеля. Хватит на сегодня толпы и громоздких памятников истории.

«Странно… Я что, заблудился?»

Проблем с ориентированием у меня никогда не возникало. Сейчас я должен был стоять на Марка Аврелия, но нашего отеля нигде не видел. По тихой, будто бы вымершей улице навстречу шёл одинокий человек в странной одежде. Вроде бы и майка как майка, и брюки как брюки, и ботинки обычные, но вот что-то в его наряде было непривычным. Да и кто надевает брюки под майку?

— Простите, синьор, — обратился я к нему по-итальянски. — Не подскажете, как пройти к отелю «Лирика»?

Мужчина усмехнулся.

— Говор у тебя странный, — ответил он. — Нет здесь нигде такого отеля.

Человек ушёл, а я остался в оцепенении.

Он говорил на смеси итальянского и… латыни.

Итальянский, конечно, прямой наследник мёртвого языка. Звучало это непринуждённо, как смесь русского с украинским, эдакий суржик, но… Господи, он реально подмешивал к своей речи латынь! Язык, на котором многие столетия уже не говорит никто, кроме Папы Римского. А на него этот человек не был похож ни капли.