Какое-то время группа спокойно бежала по дороге, но потом её лидер, называемый Кощеем, свернул налево и побежал прямо по рыхлому песку, сухой траве и колючкам. Разница в усилии почувствовалась сразу. Ноги вязли. Бедра и голени «забились», став ватными. Среди бегущих начались стенания и ропот.

- А если Кощей скис? Нажал на тормоза? Загнался? – Это то, что услышал Степан.

Что это значило, он не понимал, но чувствовал, что бегущие выписывают лидеру кредит недоверия. С одной стороны он тоже не хотел, чтобы тот завел их куда-нибудь не туда, но с другой понимал, что человек просто бежит сам по себе, а весь хвост, пристроившийся за ним, добровольцы, сами выбравшие за кем бежать.

Бег по «пересеченке» длился ровно до следующего обрушения. Степан с Настей перешли чуть ли не на шаг, устав от слишком мягкой опоры под ногами. Каково было удивление, когда Край обломился так, что направление бега группы оказалось ему строго перпендикулярно. При этом Степан видел, что некоторым группам повезло гораздо меньше. Пыльные тучи, поднятые бегунами, исчезли навсегда в Бездне.

Кощей снова вывел людей на дорогу. Скорость бега выросла, а пыли из-под ног стало меньше.

- Ух, ошиблись. – Довольно признала женщина в легком коротком платье.

Степан обратил внимание на ее узловатые бедра и голени, работающие, как механизмы робота-манипулятора. Наверное, для нее бег уже не был испытанием в физическом плане, только моральном, повезет, не повезет.

- Страус… а не баба. – Настя тоже заметила ноги.

- Такие себе… хочу. – Нашел в себе силы пошутить Степан.

Оба коротко хохотнули и снова отдались бегу.

Прошла уже половина дня. Степан насчитал восемь обрушений. Из хорошего он успел отметить, что организм выстроил свою оборону против неприятных ощущений. Горло больше не саднило сухостью. Оно будто заблокировало нервные рецепторы и ничего не чувствовало. Легкие вытерпливали ровные нагрузки, но стоило ускориться, во рту появлялся привкус крови. Ноги прошли стадию «ватности», и адекватно реагировали на команды мозга. Степану даже стало казаться, что он бежит босиком, настолько чувствительно стопы реагировали на изменение поверхности.

В какой-то момент он отключился, будто уснул на ходу, и это было просто фантастически приятно, не ощущать ежесекундно физического надрыва. Вывела его из этого состояния Настя. Она остановилась и полезла в карман за таблетками преднизолона. Степан отбежал метров на пятьдесят, прежде чем увидел, что ее нет рядом. Он вернулся к ней под осуждающие взгляды опытных одногруппников. Настя шмыгала носом и неловко выдавливала таблетки. Две из них упали на дорогу.

- Устала? – Спросил Степан.

- Оставь меня. – Сквозь слезы проговорила Настя. – Беги один.

- Нет. – Резко ответил Степан.

- Я всё… ноги не идут. – Руки у нее тряслись, как у алкоголика во время жуткого похмелья.

Она закинула таблетки и разжевала.

- Ты не побежишь… и я не побегу… зачем мне тут… быть одному?

- Не дури… тут любви нет… все бегут… сами по себе. – Она несколько раз сглотнула, пытаясь протолкнуть сухие таблетки по сухому горлу.

- Осталось немного до финиша… меньше половины.

Степан понял, что Настя еще не сдалась, иначе не стала бы глотать таблетки, но по девичьи хотела, чтобы ей помогли и поддержали. Ей нужно было услышать, что ее финиш хотя бы сегодня кому-то важен. Она вытерла слезы, превратив пыльный грим в роспись под енота, и побежала дальше. За остановку они поплатились тем, что оказались последними и ближе всех к Краю.

Тряхнуло так, что они подлетели на полметра вверх и упали лицом в песок. Поднявшуюся пыль дохнуло в их сторону ледяным дыханием Бездны. Это не было аллегорией. По ту сторону Края царил космический холод. Степан увидел сквозь пылевую завесу сгущающуюся тьму, непроницаемую светом солнца. Нет, туда он не хотел свалиться. Бездна казалась ему страшнее могилы. Невозможность принятия варианта подобной смерти, если это было смертью, а не полным небытием, в очередной раз добавила сил. Жизнь, даже такая странная как в этом месте, казалась ему ценностью, которую надо спасти. Будто жизнь эта не только его, но и часть огромного целого, существующего в мире в противовес Бездне.