Как бы в противовес его мыслям он стал свидетелем ее. Мужчина впереди, на вид не новичок, упал на землю и задергался в конвульсиях. Никто не остановился и не обратил на него никакого внимания. Когда Степан поравнялся с ним, человек уже выглядел мертвым.

- На аневризму аорты… похоже. – Предположила Настя.

- Бедняга.

На самом деле Степану было не особенно жаль погибшего. Возможно, смерть была самым легким способом выйти из этой игры. Ему мешал принять её инстинкт самосохранения, панически ратующий за любые способы ее избегания и неожиданное знакомство с Настей. Все-таки в предвкушении отношений и переживании чувств была особенная тяга к жизни. Степан взял Настю под локоток, поддавшись нежности. Она повернулась к нему чумазой мордахой. Сквозь природный «грим» сложно было рассмотреть привлекательные черты ее лица. Оно было неряшливым и смешным, но Степану это показалось милым. Он улыбнулся. Настя улыбнулась в ответ. Он сам был сейчас таким же смешным и непривлекательным.

- Не устал? – Спросила Настя.

- Не сильно. – Язык его при этом сухим «наждаком» царапал рот, и пить хотелось неимоверно. – А ты?

- Начинаю… уставать… семь часов… не выдержу.

- Брось… эти мысли… сможешь. – Степан испытал шок от ее признания.

Несмотря на краткий, но насыщенный миг знакомства, а по иному здесь и не могло быть, он дорожил им. Без Насти он сразу почувствовал бы себя слишком одиноким. Она была настоящим противовесом непонятному, жестокому, немилосердному миру Тараумара. Как два заряда, они образовывали с ней единое целое, имеющее смысл, а по раздельности их ждала только Бездна.

- Голова кружится. – Призналась она. – Давай остановимся… на пару минут?

- Только пару.

- Да.

Настя остановилась и сразу же села, тяжело дыша. Сняла кроссовки и оказалось, что обе пятки у нее в крови. Новая, но дешевая обувь, сыграла свою негативную роль.

- Выброси… беги босиком. – Посоветовал Степан и пнул ее обувь с дороги.

- Подошву сотру… за семь часов.

- Возьми мои носки. – Степан скинул с ног свою обувь и снял носки. – Держи. Не обессудь за запах.

- Плевать. – Настя натянула их.

Пятка оказалась где-то на уровне щиколотки.

- Спадут. – Догадался Степан. – Натяни их поверх штанины.

Настя заправила штанины в носки и осмотрела результат.

- Какой ужас. Видели бы меня сейчас ухажеры. – Она горько усмехнулась и вытерла полившийся градом пот с лица.

Вместо этого она размазала грязь и стала еще смешнее. Степан не преминул посмеяться над ней, но смех перешел в кашель из-за саднившего от сухости горла.

- Надо бежать, Насть. – Он протянул руку.

- Еще минутку и я буду в порядке.

Степан посмотрел в сторону Края. Пыль, поднятая прошлым обрушением, осела, открывая взгляду границу, за которой не было ничего. Выглядело это пугающе странно. Он почувствовал, что НИЧЕГО это правильное определение места за Краем, и оно было страшнее смерти. Там не было среды, в которой могла существовать бессмертная душа. Край был границей разделяющей их от полноценной смерти, а бег, последней надеждой на спасение.

- Насть, ты такая, о какой я всегда мечтал. – Степан решил простимулировать ее найти силы. – Но боялся иметь.

- Ты сказал это девушке, которая выглядит как Чингачгук в боевой раскраске? – Настя сделала попытку засмеяться, но тоже закашлялась.

- Ты знаешь Чингачгука?

- Удивлен?

- Да.

- Случайность. Жила летом у бабушки, а у нее не было интернета, зато было полное собрание Джеймса Фенимора Купера. Вот так я и узнала про Чингачгука, Зверобоя и остальных.

- Чингачгук не стал бы раскисать на солнце. – Степан не прекращал попыток мотивировать подругу продолжить бег. – Смотри, мы скоро окажемся в хвосте, а до обрушения осталось всего ничего.