На третьей палубе «Дороги Славы» было всего полдюжины кресел, остальные убрали. Дон нашел свое место и привязал багаж к сетке на полу. Пока он занимался этим, за его спиной кто-то произнес несколько фраз с живописным выговором кокни. Дон обернулся и просвистел приветствие.

Из грузового люка показался Сэр Исаак Ньютон, которому помогали шесть служащих космопорта. Дракон вежливо просвистел ответное приветствие, одновременно руководя действиями рабочих, чей вид говорил о том, что они совершают инженерный подвиг. Делал это Сэр Исаак с помощью водэра.

– Легче, друзья, легче. Все надо делать осторожно. А теперь пусть двое из вас окажут мне любезность и поставят мою левую среднюю лапу на ступеньку. Помните, я ее не вижу. О! Осторожнее, не прищемите себе пальцы. Сейчас я, кажется, могу войти. Есть около моего хвоста что-нибудь, что может разбиться?

Бригадир ответил:

– Нет, все пусто, шеф. Вира?

– Если я правильно понимаю, – ответил венерианин, – вы имеете в виду подъем? Ну что ж, вперед. Поехали!

Послышался удар, звон разбитого стекла, и огромное пресмыкающееся выбралось из люка. Оказавшись внутри, оно осторожно повернулось и устроилось поудобнее в отведенной для него части отсека. Служащие космопорта последовали за ним и закрепили его на палубе металлическими захватами. Дракон взглянул на бригадира.

– Я полагаю, вы здесь главный?

– Да.

Щупальца венерианина оставили клавиши водэра, нашарили кошелек и достали оттуда пачку банкнот. Он положил их на палубу и снова взял водэр.

– В таком случае, сэр, не соизволите ли вы любезно принять это свидетельство моей благодарности за ту трудную работу, которую вы так отлично выполнили, и распределить награду между своими помощниками в соответствии с вашими традициями, каковы бы они ни были.

Бригадир одним движением собрал деньги и спрятал.

– Конечно, шеф. Спасибо.

– Вам спасибо.

Рабочие вышли, и дракон перенес свое внимание на Дона. Но прежде чем они успели обменяться первыми словами, с верхней палубы прибыла еще одна группа пассажиров. Это оказалась какая-то семья, причем женщина, заглянув в отсек, с криком отпрянула.

Она бросилась обратно к лестнице, вызвав общую сумятицу. Дракон проводил ее взглядом двух глаз, остальными продолжая смотреть на Дона.

– Боже мой, – произнес он. – Как вы полагаете, мне следовало убедить эту леди в том, что у меня нет людоедских привычек?

Дон смутился. Ему было стыдно за женщину, ведь она принадлежала к его расе.

– Она просто дура, – ответил он. – Не обращайте внимания.

– Мне кажется, столь негативное определение не может быть верным.

Дон просвистел на языке дракона непереводимое пренебрежительное замечание в адрес «леди» и продолжил на родном языке:

– Пусть ее жизнь будет долгой… и нудной.

– Ну-ну-ну, – ответил дракон. – Ты сердишься, значит, ты не прав. Понять – значит простить, сказал один из ваших философов.

Дон не помнил, чье это изречение. Во всяком случае, оно казалось ему несколько однобоким. Он был уверен, что некоторые вещи нельзя простить, как бы хорошо ты их ни понимал – во всяком случае, то, что произошло с ним не так давно. Он уже собирался сказать об этом, когда их внимание привлекли звуки, доносившиеся из открытого люка. Два, а то и больше, мужских голоса спорили с высоким и резким женским, причем женский то и дело перекрывал их. Из того, что говорила женщина, можно было понять следующее: первое – она желает видеть капитана; второе – ее воспитание никогда не позволит ей примириться с подобными вещами; третье – этих ужасных монстров нельзя допускать на Землю и вообще следует уничтожить; четвертое – если бы Адольф был хоть наполовину мужчиной, он не стоял бы столбом и не позволял бы так обращаться со своей женой; пятое – она намерена подать жалобу, а ее семья достаточно влиятельна; и последнее – она, опять-таки, желает немедленно видеть капитана.