– Подъем.

Дон от неожиданности вскочил, с трудом соображая, где находится.

– Вот бы мне такую же чистую совесть, – с восхищением сказал охранник. – Это просто талант – уметь засыпать в любых обстоятельствах. Пошли. Босс требует.

Дон последовал за охранником в гостиную. Там не было никого, кроме второго охранника. Дон осмотрелся и спросил:

– А где доктор Джефферсон?

– Не беспокойся о нем, – сказал охранник. – Лейтенант не любит, когда его заставляют ждать.

Он направился к двери.

Дон не проявил желания следовать за ним, и охранник тронул его за локоть. Руку пронзило болью до самого плеча, и Дон стронулся с места. Снаружи стоял автомобиль с ручным управлением, размерами больше, чем автоматическое такси. Один полицейский занял место водителя, другой велел Дону сесть на заднее сиденье. Дон забрался туда, хотел повернуться и обнаружил, что не может. Он не мог даже поднять руки. Любое движение требовало заметного усилия, словно на Дона навалили гору одеял.

– Спокойнее, – посоветовал охранник. – В борьбе с этим полем можно растянуть связки, а толку не добьешься.

Дону пришлось смириться. Что бы ни представляли собой эти невидимые обручи, чем сильнее он старался высвободиться, тем крепче они его сжимали. Но если он сидел неподвижно, то не чувствовал их.

– Куда вы меня везете? – спросил он.

– А ты не знаешь? Конечно, в городское управление ИБР.

– Зачем? Я ничего плохого не сделал.

– В таком случае ты там не задержишься.

Автомобиль остановился в большом зале-гараже, все вышли и встали перед дверью. У Дона возникло ощущение, будто их кто-то рассматривает. Вскоре дверь открылась, и они вошли.

Здесь просто разило бюрократией. Они прошли по длинному коридору, минуя бесчисленные канцелярии, заполненные служащими, письменными столами, операторами телетайпов, аппаратами для сортировки досье. Лифт поднял их на другой этаж. Они прошли еще несколько коридоров и остановились у нужной двери.

– Входи, – сказал охранник.

Дон вошел. Дверь за ним захлопнулась, оставив охранников снаружи.

– Садись, Дон.

Это оказался старший в четверке. Сейчас он был в мундире офицера полиции безопасности и сидел за подковообразным письменным столом.

– Где доктор Джефферсон? Что вы с ним сделали?

– Я сказал «садись».

Дон не двинулся с места. Лейтенант продолжал:

– Зачем усугублять свое положение? Ты же знаешь, где находишься, знаешь, что я могу принудить тебя любым способом – каким заблагорассудится. А некоторые из них очень неприятны. Садись, пожалуйста, избавь от хлопот и себя, и меня.

Дон сел и сразу же сказал:

– Я хочу увидеться с адвокатом.

Лейтенант покачал головой. Он походил на усталого, доброго школьного учителя.

– Мальчик, ты начитался детективных романов. Если бы ты вместо этого изучал диалектику истории, то понял бы, что логика правопорядка всегда сочетается с логикой силы, как именно – зависит от характера культуры. Каждая культура следует собственной логике. Мысль понятна?

Дон не решился ответить. Офицер продолжал:

– Ну неважно. Дело в том, что твое требование насчет адвоката устарело по крайней мере на два столетия. Слова отстают от действительности. Будет тебе адвокат – или леденец, смотря, что ты предпочитаешь, – но после допроса. На твоем месте я взял бы леденец. От него радости больше.

– Я не буду разговаривать без адвоката, – твердо ответил Дон.

– Вот как? Жаль. Планируя наш разговор, я отвел двадцать минут на всякую ерунду. Ты истратил из них уже четыре… нет, пять. Когда истекут следующие одиннадцать минут и ты обнаружишь, что выплевываешь зубы, вспомни, я не желал тебе зла. А заставить человека заговорить можно многими способами. И каждый имеет своих твердых приверженцев. Есть, например, химические средства: скополамин, пентотал натрия и еще дюжина новых и сравнительно безвредных веществ. Иногда применялся даже алкоголь, и с большим успехом. Мне не по душе химия – она оказывает воздействие на интеллект и засоряет разговор фактами, которые меня не интересуют. Ты очень удивился бы, узнав, сколько всякой чепухи скапливается в человеческом мозгу. Существует еще гипноз и его разновидности. Есть искусственное создание психофизической зависимости, например – морфием. Кроме того, никто не отменял и воздействие по старинке – болью. Я знаю одного искусника – полагаю, сейчас он здесь, в этом здании, – который весьма успешно умеет допрашивать даже в том случае, когда человек наотрез отказывается говорить. Причем это отнимает у него минимум времени, и пользуется он только своими руками. Кроме того, примерно в этой же категории бытует другой старинный способ, когда применяют силу или боль, но не к допрашиваемому, а к другому лицу, причем допрашиваемый не может допустить, чтобы тому причинили боль. Обычно используют жен и детей. Кстати, этот метод к тебе применить трудно, поскольку твои близкие родственники – на другой планете. – Офицер взглянул на часы и добавил: