Лейтенант поднялся. Дон тоже встал.

– Я, конечно, успею на корабль, – согласился Дон, – но…

– Что? – резко спросил лейтенант.

– Мой билет задержали до проверки на лояльность, – объяснил Дон.

– А-а, чепуха, обычная процедура. Я позабочусь об этом. Можешь идти. Желаю чистого неба.

Дон не ответил, и офицер сказал:

– Не сердись. Было бы проще сначала выбить из тебя дурь, а потом уж допрашивать, но я не стал. У меня у самого сын примерно твоих лет. И я бы никогда не обидел лошадь. Так уж вышло, что я люблю лошадей: я родом из деревни. Ну, мир?

– Пожалуй, да.

Лейтенант протянул руку, Дон пожал ее, и ему показалось, что этот человек ему даже нравится. Он рискнул задать еще один вопрос:

– Могу я попрощаться с доктором Джефферсоном?

Выражение лица лейтенанта изменилось.

– Боюсь, что нет.

– Почему? Ведь вы сможете наблюдать за нами.

Офицер помешкал.

– Нет причин скрывать от тебя правду. Здоровье у доктора Джефферсона было никудышное. Он очень разнервничался, у него случился приступ, и он умер от сердечной недостаточности.

Дон широко раскрыл глаза.

– Крепись, – резко сказал офицер. – С каждым может случиться.

Он нажал кнопку на столе. Вошел охранник, и ему было приказано проводить Дона. Мальчика вывели другой дорогой, но он был слишком взволнован, чтобы заметить это. Доктор Джефферсон умер… Это казалось немыслимым. Человек, который был полон жизни, который так любил жизнь…

Дона вывели в один из главных общественных туннелей.

Внезапно мальчик вспомнил слова учителя биологии: «В конце концов, все формы смерти можно классифицировать как сердечную недостаточность». Дон посмотрел на свою правую руку и решил как можно скорее вымыть ее.

Нужно было сделать еще кое-что. Сначала, решил он, следует пойти на станцию и забрать багаж. Он покопался в бумажнике, пытаясь найти багажную квитанцию. В то же время он обдумывал, как добраться до станции. У него не было наличных на такси.

Квитанцию он так и не нашел. Все остальное оказалось на месте: аккредитив, удостоверение личности, послание от родителей, фотографии Ленивчика, свидетельство о рождении и разные мелочи. Но квитанции не было, хотя он точно помнил, что положил ее в бумажник.

Ему пришла мысль вернуться в управление ИБР. Он был уверен, что квитанцию забрали у него из бумажника, когда он задремал. Довольно глупо заснуть в такой ситуации. Может, его усыпили? В конце концов он решил, что лучше не возвращаться.

Он не знал ни имени, ни фамилии офицера, который его допрашивал, ни как разыскать его. Честно говоря, ему не хотелось бы возвращаться туда даже ради всего багажа на станции «Гэри». Пусть пропадает. Утром можно будет купить и носки, и нижнее белье. Вместо этого Дон решил направиться в «Караван-сарай». Для начала ему следовало выяснить, где он сейчас. Дон медленно пошел вперед, выискивая того, кто казался бы не слишком занятым и не слишком важным. Наконец такой человек нашелся. Это был продавец лотерейных билетов на перекрестке.

– Может, тебе не обязательно туда, парень? Я могу посоветовать кое-что получше.

Он подмигнул.

Дон повторил вопрос. Лотерейщик пожал плечами.

– Хорошо, парень. Иди прямо, до площади со световым фонтаном. Потом дуй на север по самодвижущейся дорожке. Спроси кого-нибудь, где сойти. В каком месяце ты родился?

– В июле.

– В июле? Парень, да ты счастливчик. У меня остался только один билет с гороскопом для рожденных в июле. Вот он.

У Дона не было ни малейшего намерения покупать билет, и он хотел было сказать этому нахальному типу, что гороскопы – такая же глупость, как очки для коровы, но все-таки почему-то купил его… на последнюю монету. Он положил билет в карман, чувствуя себя при этом круглым дураком.