- Он отказал? – спросила я.

Дед кивнул и отвернулся, словно это он был виноват в случившемся, а я тихо потянула его за рукав, зашептала на ухо:

- Это Ульянка бутыль с отравой подбросила, - сказала и добавила, - только не уверена, что скотину она травила. Тут как-то все нечисто, - и осеклась. В любом случае, никто не поверит ни мне, ни деду, расскажи мы то, что знаем.

Баташ встрепенулся.

- Так я пойду к Волибору, пусть поговорит с дочерью! – сказал он, но при этом как-то неуверенно.

- Вряд ли он поверит тебе. Подумает, что дочку оговариваешь! – сказала тихо и увидев, что за спиной Баташа появился стражник, поняла, что время, отпущенное нам князем, истекло. Я еще раз крепко обняла старика, поцеловала в щеку, сдерживая слезы, и он ушел, в последний раз оглянувшись на меня, прежде чем за его спиной закрылась дверь.

С болью услышала, как защелкнулся замок. Стражники сказали деду, чтобы шел со двора, а затем снова заняли свое место на карауле, а я опять села на один из ящиков, думая о той нерадостной участи, что ждет меня так скоро. И эта участь была несладкой. И кажется, только теперь я осознала, насколько мне не повезло.

Дед Баташ зашел на двор старосты и удивился странной тишине, царившей там. Только несколько кур, копошащихся в разбросанной у хлева соломе, бродили по двору. Цепной пес мирно спал и даже не облаял нежданного гостя, когда тот прошел через калитку и поднялся на крыльцо большого дома с резными ставнями и алым петухом на крыше. Дед постучал в двери и стал ждать, когда хозяева отворят. Скоро он услыхал тихие шаги, словно в доме кто-то крался. Дверь скрипнула и приоткрылась. В проеме появилось круглое лицо Потворы, жены старосты. Баташ удивился, что его не пригласили, оставили за порогом, но ничего по этому поводу не сказал, только попросил, чтобы женщина позвала Волибора.

- Он не подойдет, - сказала она тихо.

- Что ж так? – вскинул брови старик и тут за спиной Потворы раздались громкие шаги. Женщина отпрянула от двери, и та резко распахнулась. Дед едва успел отойти в сторону. На пороге возник сам староста. Лицо у мужчины было красным и злым. Разглядев того, кто стоял перед ним, Волибор заговорил:

- Что пришел, старый хрыч, проверить, подействовало ли колдовство твоей девки?

Дед Баташ недоуменно развел руками.

- Это ты о чем? – спросил он в искреннем удивлении, только, кажется, староста ему не поверил, потому что вышел на крыльцо и закрыл за собой двери, предварительно толкнув в дом жену.

- Ульяна моя с твоей ведьмой говорила вчера, перед тем как ее люди князя увели, да видно Метелица ее прокляла, потому что утром моя дочь не встала с постели и теперь лежит там весь день едва живая! – он попер на старика, замахнулся. - Пошел прочь с моего двора!

Баташ попятился от разгневанного мужчины, на последней ступеньке оступился и едва не упал, но вовремя сумел удержаться. Да что же это такое произошло с УЛьяной? Или лгут, чтобы еще одно колдовство, да мор, на его внучку наслать? Но нет. Староста был искренен и Баташ поверил в его гнев. Отступил, понимая, что ничего не добьется от Волибора.

- Я надеюсь, ее сожгут, твою проклятую девку! – вослед ему полетели ругательства. Баташ втянул голову в плечи, ссутулился и торопливо поспешил прочь со двора, понимая, что поговорить с отцом Ульяны нет никакой возможности. Он был в таком состоянии, что вряд ли кого сейчас слушать станет. Возможно, когда девка поправится, то имеет смысл рассказать Волибору то, что ему поведала внучка, да к тому времени Метелице уже не поможешь.