– Но исследования показывают, что эмоциональные кампании…

– Я знаю исследования не хуже тебя, – перебил его Бернет. – И знаю своих клиентов. Они не Coca-Cola с миллионными бюджетами на эксперименты. Им нужны продажи здесь и сейчас.

Джон почувствовал, как кровь приливает к лицу:

– Тогда дайте мне проект, где я мог бы использовать свой потенциал! Почему после Coca-Cola я работаю только с местными магазинами?

Бернет медленно снял очки и внимательно посмотрел на Джона:

– Потому что одна удачная кампания не делает тебя гением рекламы, Харт. "Hilltop" был прекрасен, но это была удача новичка. Ты еще не доказал, что можешь стабильно создавать великую рекламу.

– Как я могу доказать это, если вы не даете мне шанса? – возразил Джон.

– Ты получаешь шансы каждый день, – твердо ответил Бернет. – Великий рекламщик может создать выдающуюся концепцию для любого клиента, даже для химчистки или мебельного магазина. Ты думаешь, Огилви и Бернбах начинали с международных брендов? Нет, они делали локальные кампании настолько хорошо, что крупные клиенты сами начали их искать.

Он вернул очки на нос:

– Если ты действительно талантлив, докажи это на тех проектах, которые у тебя есть. Или ты думаешь, что слишком хорош для них?

Этот разговор оставил горький осадок. Джон знал, что в словах Бернета была правда, но это не уменьшало его разочарования. Он чувствовал, что его время утекает, что потенциал растрачивается на рекламу, которую никто никогда не вспомнит.

Но вместо того, чтобы опустить руки, Джон решил использовать это время для самосовершенствования. Он записался на вечерние курсы маркетинга при Нью-Йоркском университете, купил стопку книг по психологии потребителя и проводил ночи, изучая механизмы принятия решений, когнитивные искажения, нейромаркетинг.

Сегодня после работы ему предстояла лекция по теории позиционирования Райса и Траута – новой маркетинговой концепции, которая только начинала набирать популярность. Джон жил двойной жизнью: днем он был рядовым копирайтером, а вечером – жадным студентом, впитывающим знания, которые, как он верил, однажды помогут ему создать революционную рекламу.

Кофе закипел. Джон налил себе чашку, открыл холодильник и поморщился – внутри было пусто, если не считать полупустой банки арахисового масла и заветренного куска сыра. Воскресный поход за продуктами снова пришлось отложить из-за дополнительной работы. Он сделал глоток кофе и подошел к окну.

Нью-Йорк медленно просыпался. Люди спешили по своим делам, прикрываясь от дождя зонтами и газетами. Обычный понедельник для них. Но для Джона каждый день был частью пути к цели, которая становилась всё более размытой.

"Может быть, Бернет прав, – подумал он. – Может, я просто зазнавшийся счастливчик, которому однажды повезло?"

Телефонный звонок прервал его размышления. Кто мог звонить в такую рань?

– Алло?

– Джон Харт? – спросил приятный женский голос с легким британским акцентом.

– Да, это я.

– Меня зовут Элизабет Тейлор, я директор по персоналу в "Эддингтон & Хоуп".

Сердце Джона пропустило удар. "Эддингтон & Хоуп" было одним из самых престижных рекламных агентств Нью-Йорка, с офисами на верхних этажах небоскреба на Мэдисон-авеню.

– Чем обязан такому раннему звонку? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Мы обратили внимание на вашу работу для Coca-Cola, – сказала Элизабет. – И на вашу награду Clio. Ричард Эддингтон лично выразил интерес к вашему творческому подходу. Мы хотели бы пригласить вас на собеседование на позицию копирайтера.

Джон сел на край кровати, не веря своим ушам.