Джон начал напевать мелодию, которую сочинил ночью:

– "I'd like to buy the world a Coke, and keep it company. That's the real thing…"

Спенсер смотрел на него с нечитаемым выражением. Один из его помощников скептически хмыкнул. Джон продолжал, чувствуя, как уверенность начинает покидать его:

– Песня могла бы стать хитом. Образ людей со всего мира, объединенных Coca-Cola, станет мощным символом. Мы используем психологический принцип контраста – в мире, полном разделения, показываем момент совершенного единства.

– Интересно, – медленно произнес Спенсер. – Но у меня вопрос, мистер Харт. Как бутылка газировки может объединить мир?

В комнате повисла тишина. Джон почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Это был критический момент.

– Господин Спенсер, Coca-Cola уже объединяет мир, – ответил он. – Ваш продукт продается в восьмидесяти странах. Люди, которые не могут найти общий язык, которые воюют друг с другом из-за идеологий и границ, все они узнают красную банку с белой волной. Все они испытывают одинаковое удовольствие, открывая бутылку в жаркий день.

Джон сделал шаг вперед:

– Мы продаем не напиток, а эмоциональный опыт принадлежности к чему-то большему. Coca-Cola – это не просто сахар и вода с газом. Это моменты радости, разделенные с близкими. Это общий опыт, который преодолевает барьеры. "I'd like to buy the world a Coke" – это метафора желания поделиться радостью, миром, единством.

Спенсер внимательно слушал, но его брови оставались нахмуренными.

– Это очень… идеалистично, – сказал он наконец. – И дорого. Очень дорого. Собрать сотни людей в национальных костюмах, снять всё это на холме…

– Иногда нужно потратить деньги, чтобы изменить восприятие, – вмешался Бернет, неожиданно поддержав Джона. – Эта кампания может изменить позиционирование Coca-Cola на десятилетия вперед.

Один из помощников Спенсера подал голос:

– Роберт, ты же видишь, что это нереалистично. Совет директоров никогда не одобрит такой бюджет на эксперимент.

Спенсер задумчиво постукивал ручкой по столу.

– В концепции что-то есть, – сказал он. – Но нужно много доработок. Песня должна быть профессиональной. Нужен подробный сценарий, точный бюджет, анализ потенциального воздействия…

Он посмотрел на Джона:

– Мне нравится ваш энтузиазм, мистер Харт. Но реклама – это не только креативные идеи. Это бизнес. Докажите мне, что эта концепция будет работать на бизнес-цели Coca-Cola, и я подумаю.

После ухода клиентов в конференц-зале повисла тишина. Затем Бернет повернулся к Джону:

– Ну, могло быть и хуже. По крайней мере, они не выгнали нас сразу.

– Он заинтересовался, – заметила Сара. – Это уже что-то.

Джон чувствовал смесь разочарования и надежды:

– Я думал, они сразу поймут гениальность идеи.

Бернет усмехнулся:

– Добро пожаловать в реальный мир рекламы, парень. Даже лучшие идеи нужно продавать, защищать, адаптировать. Тебе предстоит много работы, если ты хочешь, чтобы эта концепция дожила до реализации.

– Мне? – удивился Джон. – Значит, вы позволите мне продолжить работу над этим?

– А ты думал, я заберу у тебя проект? – хмыкнул Бернет. – Это твоя идея, твой риск, твоя ответственность. Но я помогу. И Сара поможет. Если мы вытянем этот проект, это будет прорыв для агентства.

В течение следующих двух недель Джон едва спал. Он работал с композитором над созданием запоминающейся мелодии для песни, с режиссерами над детальной раскадровкой, с бюджетным отделом над калькуляцией затрат. Каждый шаг был борьбой.

– Полмиллиона долларов? – кричал финансовый директор агентства, глядя на предварительную смету. – Ты с ума сошел? Это самая дорогая реклама в истории компании!