- Да не пил я! – возмутился Егор. – У меня и денег нет.

- Совести у тебя нет, - притворно вздохнул дед. – В комнаты иди, там тебя хозяева дожидаются.

Сердце ухнуло в пятки. Неужели вычислили, кто испортил одежду?! Хотя… Нет, дед же не сердится. Или он еще не знает?

Терзаемый неизвестностью, Егор явился в гостиную. Дед шел следом, так что отступать было некуда.

В креслах расположились Василий Леонидович и Жорж. Ульяна сидела на стуле, держа спину так ровно, словно проглотила кол.

- По кабакам шлялся, мерзавец? – лениво поинтересовался Василий Леонидович после того, как Егор почтительно поклонился.

- В музей на Волхонке ходил, - мстительно ответил Егор, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо барина. – Коллекцию князя Голицына смотрел.

- И как? – заинтересовался Жорж. – Понравилось?

- Эрмитаж побогаче будет.

- Довольно, - сухо перебил разговор Василий Леонидович. – Ульяна, скажи уже своему управляющему, что собиралась.

- Откладывать поездку более нельзя, - произнесла она. – Егор, у тебя два дня, чтобы подготовить все необходимое в дорогу.

- Сколько человек поедет? – тут же спросил Егор.

- Я, тетушка Марфа, наши горничные и ты, - ответила Ульяна.

Что? Одни женщины… и он? Да в дороге чего только не случится!

Хотя есть и хорошая новость – Жучка и Жорж остаются в Москве, как желала Ульяна.

- Нельзя ли еще кого взять, ваша светлость? Мне в помощники. Да вот хоть Василя…

- Василя можно, - вмешался Василий Леонидович. – От него тут толку мало.

- Егор, ты уж постарайся успеть, - сказала Ульяна. – Я на тебя надеюсь.

Правда, при этом одарила взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

14. Глава тринадцатая, в которой героиня попадает в ловушку

День у Ульяны выдался тяжелым. И все благодаря Егору! Никаких сомнений в том, что это он устроил переполох в доме, не было.

Обидно, что она сама его об этом попросила. Но кто ж предполагал, что он такое придумает!

Ульяна и злилась, и радовалась одновременно.

Злилась еще и потому, что из головы не шел странный сон с участием Егора. Несмотря на то, что одет он был иначе, а мир казался непривычным, Ульяна не спутала бы управляющего ни с кем другим. То же лицо, тот же голос, те же манеры! И хотя сон оставался сном, на душе скребли кошки. Как он с ней обошелся! Как опозорил! Случись такое наяву, Ульяна умерла бы от стыда и отчаяния.

Неужели это намек, что Егор такой… гнилой внутри?

И эта выходка с мышами! Ульяна недолюбливала мачеху, но все же жалела ее. Ольга Леонидовна почернела от испуга и едва могла говорить, а вызванный срочно врач пускал ей кровь и велел лежать, но она не послушалась и поехала монастырь на молитву. Сопровождая мачеху, Ульяна опасалась, что та вот-вот упадет замертво, так нехорошо она выглядела.

Разве так можно?!

Впрочем, и свою вину Ульяна чувствовала: толкнула Егора на преступление, не оговорила условий. Может, сон – это ее кара? Ее ждет публичный позор, если тайна откроется!

И все же Ульяна радовалась – немножко, коря себя за черствость. Болезнь Ольги Леонидовны означала, что в Стожары та не поедет. Отпустила бы теперь Ульяну! А то придумает, что без ее помощи не справится…

Вернувшись из монастыря, Ульяна сдала Ольгу Леонидовну на руки горничным и отправилась по ее просьбе на поиски молитвослова. Мачеха оставила его то ли в гостиной, где шила, то ли в библиотеке. Подслушивать Ульяна не собиралась, однако замедлила шаг, когда из-за приоткрытой двери бывшего кабинета князя, ныне занимаемого Василием Леонидовичем, донеслись голоса: его и Жоржа.

- Да позвольте ей ехать, дядя! – воскликнул Жорж.