― Не знаю, как доказать вам, что я не лгу. Это, знаете ли, что-то из разряда миссии невыполнимой, потому что вы ― человек, которому доверие «от» и «до» чуждо. Не все люди в вашем окружении стремятся использовать вас ради личной выгоды. Некоторым своих проблем по горло хватает.

Каррас рывком выпрямляет ноги, взбрыкивая кресло. Его лицо багровеет, глаза сверкают, ноздри широко раздуваются. Моя прямолинейность вывела его из равновесия. Задела за живое. Тем, что мне нет до его слабых мест дела, или тем, что осмелилась сказать все, как есть, в лицо?

Мужчина на взводе, но я по-прежнему не напугана. Несмотря на ужасающие подробности его личной жизни, необдуманно пророненные ночью, я не испытываю отвращения. Я усердно блокирую любые чувства, возникающие у меня к этому противоречивому человеку. Проникаться им, думать о нем больше, чем позволяет моя должность и социальная пропасть между нами ― непозволительная роскошь.

Я пытаюсь выжить. Я забочусь о дочке. Это все, что меня беспокоит.

― Уволите меня? ― устало вопрошаю я.

Каррас плавно огибает стол и приближается ко мне, награждая холодным тяжелым взглядом.

― Мечтаю об этом с первого момента, как только увидел тебя, Вера, ― скрежещет зубами и бесцеремонно рушит безопасную дистанцию, вторгаясь в мои личные границы.

А говорил, что наутро забудет мое имя.

Я провожу языком по контуру нижней губы. В горле сухо, как в пустыне. Мое тело сковывает напряжение, взгляд рассеяно упирается в выпяченную мужскую грудь. Сердце совершает дикий кульбит, а глаза по наитию устремляются вниз, к закатанным до локтей рукавам хлопковой кремовой рубашки и набухшим венам. 

― Я готова к любому вашему решению, господин Каррас, ― тщательно контролирую тон, стискиваю в кулаки одеревенелые пальцы. Поразительно, что его дыхание выравнивается, а мое превращается в поверхностное. Что за чертовщина…

Решаюсь задрать подбородок. Его губы неумолимо сжаты в тонкую бледную полосу.

― Уволив тебя, потеряю из виду, ― тягучим голосом анализирует Александр, опуская ресницы и опаляя скользящим взором мой рот. Что тогда? Посадит на цепь? Закопает среди клумб? Спрашивать о таком вслух не горю рвением. Подкину еще идею… ― Оставлю, и ты будешь ходячим напоминанием о том, что я допустил неосторожность. Ты сделаешь меня уязвимым.

― Или просто буду держать рот на замке. Я не люблю рыться в чужом белье. И мне не нужны лишние неприятности. Поверьте. Все, чего я желаю ― продолжать драить полы в вашем доме и получать за это деньги, чтобы прокормить себя и дочку.  

Он кривится в скептической ухмылке. Превосходно обращается с финансами, а вот с людьми ладить так и не научился. 

― Доверие ― валюта, которой даже я не обладаю. 

― Что ж, тогда вам придется меня убить, ― топорно шучу, но никто из нас не смеется. ― Извините. Господин Каррас, мне больше нечего вам сказать. Приставьте дуло пистолета к моему виску ― ответ не изменится.

Немного наклонив голову вбок и прищурившись, Александр долго и внимательно изучает внешние проявления лукавства.

― Я буду пристально наблюдать за тобой, Вера, ― завещает предостережение, подытоживая не самый приятный разговор с начальством в моей жизни. ― Лучше бы тебе не ставить под сомнение мое доверие.

Так и не выявив тревожных сигналов, Каррас отступает на пару шагов.

Возвращается к столу, подбирает конверт и всучивает мне, отказываясь принимать отказ.

― Будем считать, что я выдал тебе премию за отличную работу, ― ехидно склабясь, указывает широким жестом руки на дверь.

А я и рада поскорее свалить отсюда.