Молчи.

― Стелла, ― обращается к своей девушке Александр. ― Оставь нас.

Стелла?..

Не разрывая зрительного контакта с сестрой, я очень медленно мотаю головой. Ничего не понимаю.

Злата вздергивает подбородок и, просияв пропитанной притворством улыбкой, вытирает слезы.

― Да, дорогой, ― щебечет ласковым сопрано, наклоняется к Александру вновь, чтобы поцеловать мужчину в щеку, и обходит его кресло, шествуя мимо меня с безупречной лживой маской незаинтересованности.

Словно мы чужие. 

Пока я пытаюсь осмыслить мимолетную встречу с сестрой, ни о чем не подозревающий Александр придвигается на вращающемся кресле ближе к столу и недовольным, раздраженным голосом говорит мне:

― Садись.

Врубаю автопилот и, шаркая подошвой кроссовок из масс-маркета по отполированному до зеркального блеска полу, плетусь к стулу. Плюхаюсь на него и морщу нос. Как неудобно, холодно и твердо. Проваливаюсь поясницей назад, прислонившись к скользкой спинке. Стук металлических шариков маятника ньютона друг о друга погружает в некое подобие транса.

Обращаюсь с мольбами к самой себе сосредоточиться на разговоре с господином Каррасом, но душой рвусь за дверь, к Злате. Пока плечистый колосс напротив меня будто нехотя роется в ящике стола, я фантазирую о том, что сказала бы сестре, если бы ее сказочно богатый парень не присутствовал рядом.

Он швыряет плотный белый конверт на стол и бегло проводит большим пальцем под носом. 

― Возьми. 

Скупая фраза, произнесенная им в повелительном тоне, наводит на сомнения. Это просьба или все-таки ультиматум?

― Что это? ― у меня нет ни толики интереса к содержимому конверта.

― Цена твоего молчания.

Внутри будто что-то обрывается. Требовательный взгляд господина Карраса поднимает тошнотворное ощущение, сдавливающее грудную клетку. Учащенный пульс отчетливо ощущается в горле. Я размыкаю и смыкаю рот, не имея представления о том, в какой форме выразить отказ.

― Мне ничего от вас не нужно…

Едва я договариваю, Каррас вялым поднятием руки отмахивается от моих слов. Он не впечатлен.

― Для начала загляни туда, ― кивок на конверт. ― Если этого недостаточно, я добавлю.

― Послушайте, ― поднимаюсь со стула, ― нет нужды в том, чтобы вручать мне деньги. Я никому не расскажу вашу… тайну.

На его скулах прорезаются желваки.  

― Тайна? ― процеживая сквозь плотно стиснутые зубы, переспрашивает. ― Ты ничего не слышала, ― и вновь стреляет глазами на подкупные, намекая на то, чтобы я прекратила ломаться. Думает, наверное, что я цену себе набиваю. А на деле мне совесть не позволит принять деньги. Толщина пачки впечатляющая, вне сомнений, но я не сделала ровным счетом ничего, чтобы заслужить ее.

― Я не возьму, ― выражаю неисчерпаемую категоричность, двигая конверт обратно господину Каррасу.

Он наблюдает за движением моей руки, с угрюмой задумчивостью сведя угольные брови к переносице. Ставит локти на край стола и подпирает массивную челюсть переплетенными пальцами. Его тяжелый мыслительный процесс затягивается, наверное, на минуту. Какие затейливые мысли посещают крепкую запальчивую голову?

― Я надеялся, тебе хватит мозгов принять мои условия без возражений и держать язык за зубами… ― с тихим гортанным рычанием басит Александр, глядя на меня исподлобья. Его шантаж не цепляет и не пугает. Я как обезумевшая думаю лишь о том, что образ моей младшей сестры, до недавнего момента казавшийся призраком, обрел целостность. Мне нужно найти ее и... ― Желаешь решить вопрос по-плохому? Что ж, меня не надо просить об этом дважды.

Я отворачиваюсь от страдающего непробиваемой упертостью миллиардера и делаю шаг в сторону, всплескивая руками.