А вот нонна Шавье была куда аккуратней, она лишь слегка повернулась и, указав на темную громаду гор напротив нас, на той стороне «чаши», проговорила:

– А вот там, наверху, скрывается Старший храм. Он, как вы понимаете из его названия, самый старый.

– Это его отсветы на небе? – ахнула я, показывая на освещенный участок снеговых туч.

– Да, – с гордостью подтвердил Рифас и чуть не выпал из саней.

– Нам вон туда, в главный храм. Скорее всего, оттуда нас отправят в малый – подождать, пока завершится большая медитация. – Лерро махнул рукой куда-то налево.

Он не поворачивался к нам лицом, так что оставалось только гадать, в каком положении были его усы – приподнято-веселом или раздраженно-усталом.

– Медитация завершилась уже, – мягко напомнила нонна Шавье, – ну или близка к завершению, ты же знаешь, что все сроки примерны. А вот после медитации храм закрывается на несколько дней, чтобы вся излишняя сила впиталась в каменные стены и укрепила щиты.

– Держитесь, пронесемся с ветерком! – крикнул вдруг Лерро.

Я, ахнув, вцепилась в бортик саней, и мы понеслись с такой скоростью, что у меня с головы сорвало вязаную ленту, что защищала от холода и одновременно удерживала волосы в узле!

– Мы на месте! – гордо возвестил Лерро и повернулся к нам. – Ой. Леди Фредерика, у вас, кажется, волосы растрепались.

А у меня не "кажется", у меня действительно растрепались волосы. Моя непослушная грива рассыпалась на локоны-пружинки, и я с ужасом представляла, как буду все это расчесывать.

– Вы прекрасны, душа моя.

Признаться, не заорала я только потому, что во время спуска горло перехватило спазмом и сейчас заорать просто не получилось.

– Милорд Эрвитар, ваша Предназначенная следует в иных санях, – ровным, чуть скучающим и очень храмовническим тоном проговорил нон Рифас.

– Нисколько не сомневаюсь, ведь недаром у меня два букета. – Дракон, появившийся из ниоткуда, протянул мне пышный букет.

– Приношу свои искренние извинения, но я не могу принять столь дорогой дар от незнакомого мужчины, – проронила я наконец. – Отойдите, пожалуйста, мне не выйти.

Дракон отошел и с неприятным смешком спросил:

– Вам не страшно?

– Не слишком. Если бы кому-то из нас грозила смерть, уверена, всеблагой нон Арринтир не стал бы этого скрывать, – рассеянно проговорила я и, не стесняясь пристального взгляда, потянулась. – Как же хо-ро-шо! Хотя мысль о лавине не дает мне покоя, мы ведь в низине.

– Магия не позволит случиться такой беде, – хмыкнул дракон.

В этот момент начали подъезжать другие сани, и Эрвитар, одарив меня странным долгим взглядом, поприветствовал Кристин, чьи сани остановились рядом с нами. Она, негромко рассмеявшись, радостно приняла букет и принялась многословно благодарить дракона.

А он, повернувшись ко мне, наставительно произнес:

– Вы видите, как следует принимать цветы?

Кристин замолчала, а после раздался ее подрагивающий голос:

– Вы дарили цветы Фике?

– Фи-ке? Это имя или кошачья кличка? – с интересом спросил Эрвитар.

– Домашнее имя, – уточнила Кристин.

И я была уверена, что сейчас на ее губах цветет гаденькая ухмылка.

– Что ж, я пытался поприветствовать Фике цветами, но, увы, она их не приняла.

– Могу ли я спросить, для чего вы это сделали? – я едва расслышала этот вопрос. А вот ответ заставил меня усмехнуться:

– Я знаю о вашей ситуации чуть больше, а потому не могу быть уверен, кого именно мне следует обольщать.

«Обольщать?!» Мне немного подурнело. Я могу представить, как можно жить с Шордагом. Трудно, порой невыносимо, но если задаться целью, то и его можно продавить. В конце концов, я колдунья и могу разное. Но жить в гареме… Нет. Ни за что. Ни при каких условиях.