— Не так уж здесь и плохо, — говорю ему. — Вон какие приветливые врачи и медсестры.

— Они тебе приятны, пока твоя попа первый укол не почувствует, — кривится в мою сторону. — Я как представлю, что эту маленькую попу, — касается подгузника на Эле, — будут колоть, даже хочется украсть её из больницы. Ну куда там укол ставить?! Крошечка, а не попка, — жалуется мне. — Моя сладкая булочка, — целует её ещё, заставляя моё материнское сердце трепетать от умиления.

— Ома, — отвечает ему Эля и, как только он тянется, чтобы чмокнуть её в щёчку, она кусает его за подбородок. А отпустив, смеётся так, будто это самое смешное в её жизни.

Молча наблюдаю за этими двумя, что играют и даже ворчат друг на друга. Олег ещё ругается на неё шутя, а она на него обрушивает весь свой словарный запас, смешивая всё в одну кучу и гневно причитая.

У него обязательно должен быть ребёнок! Иначе это самая большая несправедливость на свете.

Он говорил, у него есть одна попытка? После того как ситуация с Элей образуется, мы обязательно ей воспользуемся. Пойдём к лучшим врачам, и они подарят ему ещё шансы.

Но захочет ли он попытаться со мной, когда узнает правду?..

— Олег, мне нужно тебе кое-что сказать, — дёргаю его за ногу и заставляю отвлечься от моей дочери.

— Что? — отзывается, сев напротив меня, но продолжая заботливо придерживать Элю за ногу. Чтобы не уползла и не упала.

— Я понимаю, что должна была тебе сказать это раньше, — беру его вторую руку. — И обманывала тебя столько времени. Но я очень боялась за наши отношения. Сейчас я понимаю, что ты должен знать.

— Что знать?

— О том, кто отец Эли.

Матвей

Подписываю необходимые документы и поднимаюсь наверх, на этаж, где палата Маши и Эли. С документацией остался всего один нерешенный вопрос, но его лучше решить Олегу.

Мне же нужно поговорить с Машей. С матерью моей дочери, чёрт возьми! Моей дочери!

В голове не укладывается!

Номер палаты я запомнил сразу же, как только Саша его назвал. Поэтому найти ее не составляет труда. В этой клинике на каждом этаже своё отделение, но расположение и нумерация одна и та же. Я же здесь частый гость.

— К вам можно? — интересуюсь у ребят и, не дожидаясь ответа, вхожу. — Я вам, надеюсь, не помешал? — спрашиваю, заметив напряженное лицо Маши и то, как она держит Олега за руку. Будто боится, что он сбежит.

— Не волнуйся, отец. Мы после с Машей договорим, — кидает мне сын и касается Лебедевой. — Мне плевать, кто он. Честно! Всё будет хорошо, потому что я с тобой рядом. Мы все с тобой рядом. Даже мой отец, несмотря на то что тот ещё ворчун, — подбадривает свою девушку.

— Олег, тебе нужно спуститься на ресепшен и заполнить пропускной список для Маши, — говорю и прохожу в палату. — Вписать все имена, кто без ограничений сможет навещать их. Впиши себя, родителей Марии и двух подруг. Ограничение на посещения безграничные — всего пять человек.

— Я тогда Кристину и Рустама запишу? — предлагает он, и Маша кивает. — Маша, я быстро! Не скучайте, мои конфетки, — отзывается он и, встав, уходит, предварительно поцеловав вначале свою невесту, а затем и мою дочь в ножку.

Пытаюсь скрыть свою ревность за приветливой улыбкой, но эти картины меня начинают раздражать. Особенно то, что он целует Элю, а у той улыбка до ушей появляется.

Он может их касаться, признаваться в любви и даже целовать!

Я же этот шанс профукал!

Обидно, мать твою!

Олег выходит, и палата погружается в тишину, и даже неловко как-то становится. Дабы казаться спокойной, Маша поднимается, чтобы зашторить окна.

Будто это сейчас так важно! Будто нет у нее сейчас дел важнее.