*

Неладное чую сразу, как только выбираюсь из тёмного коридора в круглую залу, где обычно собираются «Храбрые сердцем». Помещение погружено в дымку. Вместо привычных столов различаются силуэты… бочек? Слышится хохот и плеск воды. В воздухе стоит запах чего-то хвойного.

С ёкнувшим сердцем двигаюсь дальше. Под ногами то тут, то там появляются мокрые следы. Смотрю внимательно, чтобы не навернуться. Очень кстати – в отдельных лужицах мыльная пена. Так сосредотачиваюсь, что не замечаю, когда гул голосов разбивается на слова.

– Значится, выхожу я из лавки, и прямо мне навстречу… О, а вот и принц к нам пожаловал, – тянет до скрежета знакомый, словно бы подслащенный голос. – Йолик тебе собрался бразды правления передавать?

– Что? О чём ты, Ульм? – вскидываю голову и каменею.

Великий Свет, какое счастье, что Агнесс не видит! Сборище полуголых парней, пусть и погруженных по грудь в воду, явно не то, на что нужно любоваться юной магессе. Которая с минуту на минуту будет тут, если не застрянет с потайным входом!

Банные бочки – хорошая идея, годная. И в духе Ульма… Но можно было маякнуть там, предупредить? Меня ведь с последней лекции к ректору дёрнули. Вот и явился без полотенца и тем более без веника. Зато с гостьей! А тут ещё подколы всякие…

– Ну, раз тебя лишили престола, может, хоть Академию хотят доверить. – Ульм мерзенько улыбается и накручивает на палец прядь каштановых волос.

О, он первый в вопросах дворцовых интриг. Даром что бастард. Чуть не единственный обрадовался, когда я отказался от права наследования в пользу младшего брата. Стал «изгоем» в своей семье. Конечно, сам-то он с рождения не у дел. Его мама, моя родная тётка, так активно претендовала на трон, что заимела ребёнка от лорда-канцлера: и взятка, и подспорье – наличие будущего преемника могло повлиять на выбор правящей королевы, моей бабушки. Только вот обман быстро вскрылся, поскольку новорождённый унаследовал от родного отца эльфийские уши…

Вообще Ульм парень неплохой, клуб вон основал. Девчонки на нём горстями вешаются: тонкие черты лица, ладное тело, умение сладко говорить и петь делают своё дело. Но уж очень любит подчеркивать, что я прощелкал своё светлое будущее и страдаю ерундой, прозябая в Академии. Ничего-то он не знает.

– Глупости не мели, – бросаю коротко, но в поднятой теме вижу повод рассказать про Агнесс. – Ректор доверил мне кураторство над новой студенткой. Она слепая, и…

– Поцелованная Тьмой будет с нами учится?! – подает голос Пшенко, пухленький, добродушный, но весьма суеверный и медлительный парень. Именно с ним до победного я делил комнату, и оттого привык вставать дважды: подтолкнуть к сборам его, затем собраться самому. – Это что же, напоследок сплошные хлопоты-невзгоды судьба уготовила?

– Нет, она первичка. И очень талантливый маг. По правде сказать… – В этот момент со стороны входа раздаётся короткий вскрик и глухой стук, как от падения тела, и я сглатываю. По шее скользит капля пота: Агнесс близко.

– Кого там нелёгкая принесла? – хмурится Ульм. – Стефан только завтра приехать грозился.

Стефан – самый шумный из нашей компании. Его появление обычно сопровождалось оркестром, пёстрыми лентами и танцем слонов. Не пропустишь, даже если захочешь.

– Голос был девчачий, – как всегда безэмоционально комментирует Фил и ковыряется в ухе. Бледный, тощий, молчаливый, как воплощение смерти, он побуждал прислушиваться к своим словам.

– А ведь точно. – Ульм щурится, и непонятно: к худу или к добру.

– По правде сказать… – снова начинаю, надеясь успеть предупредить о гостье, но судя по присвистыванию и хаотичному погружению-высовыванию из воды – поздно.