Агнесс наверняка тоже поняла, что достигла людей и произвела должное впечатление. Боюсь оборачиваться, чтобы не умереть со стыда. Неважно, видит или нет, ситуация крайне неловкая и даже, пожалуй, компрометирующая. Застань кто из преподавателей девушку в окружении полуголых парней, без нотации бы не обошлось. Тем более ей всего шестнадцать, а тут здоровые двадцатилетние лбы, за исключением Фила. Он второкурсник.

– Пусть солнце сияет над вами, други! – звонкий голос разбивает неловкую тишину. – Прошу прощения, что явилась без приглашения. Очень меня заинтриговало название вашего клуба.

– Да? И кто же тебе рассказал про наш клуб, поцелованная Тьмой? – На руках Ульма вспухают вены, а в бочке начинает бурлить вода: то ли зол, то ли возбуждён. Он имеет предрасположенность к стихии огня, только вот из-за королевской крови магия часто выходит из-под контроля.

На обращении «поцелованная Тьмой» Пшенко охает и погружается в бочку чуть не по макушку, наверняка вспомнив какое-нибудь предание. Хотя Агнесс не рыщет глазами, стоит спокойно. Беспокойно оглядываю её наконец, помня про звук падения, и с одного бока форменные жилетка-кофта и юбка кажутся потемневшими.

– Господин Йоль, – неожиданно для меня врёт Агнесс, – сказал, здесь собираются все, кто не вписывается в общество. Но кто может быть полезен другим, удивить четырьмя видами магии или искусства. Поэтому я пришла.

А может, не врёт. Откуда бы она про такое узнала? Но когда успела? Я видел, как она бродила по библиотеке. Или сам ректор спустился за каким-нибудь редким изданием? Он слыл знатным любителем чтения.

– Так удиви. – Ульм сощуривает глаза и приподнимается в бочке. Бурление стихает, вырываясь лишь редкими пузырьками на поверхности. Зато чётче становится видно шрам на груди.

Агнесс глубоко вздыхает, отчего приподнимается её грудь, и зрелище оказывается до странности смущающим, хотя ни одна пуговка блузки не разошлась. Только тонко проступил контур медальона. Не зная, не разглядеть, но мысли мои забегали, а щеки вспыхнули ещё жарче.

– Я понимаю, что речь идёт о вспомогательных стихиях: металле, природе, холоде и молние. Поскольку четырём основным базово учат в школе. Но ключевое здесь «базово», – хмыкает и демонстрирует форму со следами влаги. – Пока шла сюда, поскользнулась и немного намочила одежду. Сейчас я её высушу.

– О, так значит, когда небо переворачивается, солнце заваливается на левый бок? – Ульм скалится, а я весь подбираюсь и стискиваю кулаки от невольного сравнения юной магессы с солнцем. Это моя привилегия, а не всяких там бастардов! Радует, что Агнесс и ухом не ведёт. – Ну давай, жги.

Для мага огня такое раз плюнуть. Но точечное воздействие пара на деле куда сложнее, чем тот же запуск огненных шаров. Вспоминая случай на озере, хочется закрыть лицо руками и о что-нибудь побиться головой. Агнесс же немного шевелит пальцами, что-то шепчет, и от её бока вверх поднимается пар. Резкое движение ладонью – и перед нами высушенная выглаженная форма. Ни запахи гари, ни тем более прожённых дырок. Чисто и аккуратно. Сразу видно: девчонка…

– Ого-о! – даже Пшенко подаёт голос, высунувшись аж по грудь из бочки.

Агнесс показывает похожий фокус с водой, делая её ярко-оранжевой и наполняя запахом чего-то кислого и щекочущего нос. Пшенко во всю хлопает в ладоши, но старательно держит голову опущенной. Даже Фил улыбается, пропуская яркие струи через бледные тонкие пыльцы. Один Ульм предсказуемо тянет «Допустим». А я всё гадаю, как Агнесс понимает и различает цвета?