— А ты не такая уж и лапушка, какой кажешься. Я учту, что у вас подобное норма.

Софи не поняла ее последнюю фразу, она не знала, как вообще реагировать на подобные слова, учитывая, что ее снова назвали лапушкой, но Ингрид сама разрешила этот вопрос. Идеально выпрямив спину, она тоном великосветской дамы снова обратилась к Софии:

— Я бы хотела позавтракать. Не могли бы вы попросить вашу служанку накрыть на стол?

Решив, что подобное поведение стоит поощрить, она кивнула Лие, а та в ответ спросила:

— Чего миледи желает на завтрак?

Широко раскрыв глаза, Ингрид голосом базарной торговки выкрикнула:

— Всего и побольше!

София чуть дернула бровью и улыбнулась. Недолго она продержалась, строя из себя воспитанницу пансиона. Ингрид, увидев ее реакцию, пояснила:

— Ройстон успел объяснить нам речевой этикет и поведение. Скажем так, я могу, но не хочу. И я действительно очень голодна.

Спустя пятнадцать минут, омлет с беконом и сыром, три булочки с маслом, тарелку оладий, густо смазанных медом, и две чашки какао София почувствовала, как ее душит зависть. Черная и непроглядная зависть. Она все-таки попросила у Лии чашку кофе, чтобы заглушать запахи, витающие вокруг. На Ингрид она тоже старалась не смотреть, ибо ела она с таким аппетитом и страстью, что даже наевшийся досыта захотел бы съесть еще кусочек, что уж говорить о ней, сидящей на кофе.

— Не хочу показаться грубой, но что вас привело ко мне так рано? — спросила Софи.

Удивительно, что она не задалась этим вопросом с самого начала, но Ингрид ворвалась к ней в комнату с такой уверенностью и невозмутимостью, что не возникло ни единой мысли, почему она не может быть здесь. Девушка же, сыто полуприкрыв глаза, неспешно допивала остатки какао и произнесла, лениво растягивая слова:

— Ройстон попросил зайти к тебе, чтобы ты могла подсказать и посоветовать по поводу… — она замерла на полуслове и, чуть повернув голову, улыбнулась. Через секунду в дверь постучали, а Ингрид закончила: — Платья на бал.

Лия открыла дверь, и в комнату вошел стройный, среднего роста парень. София пригляделась и, поймав его взгляд, поняла, что нет, не парень. Взрослый мужчина, просто тонкий, натянутый как струна и с юношеской энергией, бьющей через край.

Он переводил взгляд с Софии на Ингрид, и карие глаза все больше расширялись в какой-то шальной радости. Прижав руку с парой массивных колец к груди, затянутой в серый пиджак с асимметричным запахом под горло и с черными кожаными вставками на плечах и воротнике, он счастливо выдохнул:

— Великие боги, какие формы, какие фактуры. — Он всхлипнул с легкой театральностью и прижал вторую руку к груди. — Эр так счастлив, что согласился собрать столь прекрасных миледи на бал!

Он подошел к Ингрид и, не отрывая взгляда от ее лица, смакуя каждый миг, поцеловал ее ладонь. Та с царственной снисходительностью принимала восторги мужчины. Вот вроде второй день в столице и правила этикета знает лишь поверхностно, а выглядит и держит себя сейчас так, словно она первая красавица империи, уставшая принимать комплименты от многочисленных поклонников.

Закончив с Ингрид, он повернулся к Софии и рухнул перед ней на одно колено. Взяв ее ладонь и накрыв ее второй рукой, он, не сводя с нее широко распахнутых глаз, еле слышно выдохнул:

— Блестяще…

Софи почувствовала, как щеки начинает медленно заливать краска. Вблизи мужчина уже не походил на юношу. Она пригляделась к коротким, небрежно растрепанным каштановым прядям, которые, несмотря на активные движения, не сдвинулись ни на миллиметр. Кожаные черные штаны плотно облегали мужские ноги, а ботинки были похожи на военные. Заметив под воротником пиджака фиолетовую рубашку, Софию наконец осенило: