Игнат хмурится. Губы сцеплены жестко, а дыхание, его дыхание, такое близкое и горячее, как в ту ночь.

– Я пришла к Игорю, чтобы собрать вещи. А он забрал телефон мой.

– Почему?

– Это был его подарок. И он его забрал.

Как же жалко это звучит. Сама, наверное, жалко выгляжу.

– Он взял трубку. Я слышал тебя. Тебя, блядь! — кричит, хочется закрыть уши руками, опуститься на корточки и выреветь всю неподъемную тяжесть.

– Это не могла быть я, не могла, не могла, — шепчу одними губами. Долго повторяю одни и те же слова.

Я представила Игната, который слышал весь тот бред, который наговорил ему Игорь. Надо же, зарядил мой телефон, включил. Пароля же не было. Зачем он мне, что скрывать? Дура!

– Ты ему поверил! – не спрашиваю. Кричу. На меня обрушилась вся правда. Как кости вырвали из тела.

Трясет всю в истерике. За все полгода я не позволяла себе такого. Сдерживалась, копила и раскладывала по уголкам. А сейчас все рвануло. Детонатор был в руках у Игната.

– Иди сюда, – смягчается.

Меня от его тона ошпаривает, что кричать хочу еще сильнее, до сорванных связок и потерянного голоса. Так больно. Черт, это не передать. Просто звонок, просто телефон. Просто время. И моя жизнь стала как смятый лист серой бумаги, выброшенный в урну.

Льну к нему. Словно он мое спасение. Расправит мой лист, что и заломов не останется. И плачу, рубашка мокрой становится с черными следами от туши.

О том, что подумает Юля, сейчас не волнует. Эгоистично забираю его мимолетное тепло себе. Нужнее.

Наши глаза встречаются. Взгляды бушующие и такие опасные. Губы близко. Пальчиком все-таки касаюсь шрамика. Руки трясутся от наслаждения. Словно в прошлое окунулась.

– Не надо, Тая. Пожалуйста.

– Боишься не справиться? Только один поцелуй, Игнат. И все станет по-прежнему. Я все забуду, обещаю.

Вру. Не забыть. Сейчас четко это осознала.

– Последний… – умоляю.

Он наклоняется ближе и касается моих губ. Господи, совсем невесомо. Губительная и убивающая нежность. Целуемся, не спеша. И так хорошо становится от этого. Правильно. Внутри все выстраивается в верном порядке, как после шторма все возвращается на свои круги. После любого разрушения и бедствия люди отстраиваются, приводят все в надлежащий вид, будто ничего и не было.

Сердце трепыхается птенцом, крылышками машет отчаянно.

Руками хватаюсь за его плечи, удерживаю, цепляюсь. И ближе тянусь, слиться хочу, внутрь попасть. Чувствую себя настолько опьяненной, даже теряю полностью координацию. Комната плывет, а пол рушится. Парю.

– Стоп, Тая!

А сам щеки мокрые от слез целует. Короткие поцелуи как щелчки. Щетиной царапает, проводит ею по чувствительной коже, а я молюсь, чтобы не прекращал.

– Не останавливайся, – шепчу тихо.

Мои слова оказались для него как резкий выстрел. Игнат отстраняется от меня. В глазах тучи, в них всполохи будто под артобстрелом. И страшно, и завораживает.

Оба дышим часто и глубоко. Потому что на грани.

А еще он снова зол. Выдыхает темной злостью.

– Уходи! – говорит тихо и грозно. Ослушаться – нажить себе врага.

– Прости…

– У-хо-ди!

19. Глава 19.

Игнат.

Тая уходит медленно. Противится изо всех сила. А мне, блядь, орать хочется, чтобы убегала, уносила свои прелестные ножки. На грани ведь. По такой узкой и опасной дорожке хожу - дыхание перехватывает.

Дверь закрывается неплотно, что я слышу ее шаги. Доводчик хреновый, вырву с корнями к чертям собачьим.

Сижу на полу. В руках чувствую дрожь и слабость. Колбасит не по-детски. Меня словно во льду заморозили, а потом начали долбить со всей силы. Прямо в область сердца.