К Нине подошла медсестра, кажется, та самая, что была у нее на родах.

– Как ваши дела? Шовчик не болит? – Медсестра взяла Нину под руку и участливо зашептала в самое ухо, обдавая кислым запахом борща: – Красивая какая! И муж вежливый. Оставьте вы этого урода! На всю жизнь ведь ярмо на шею. Дауны очень агрессивные, роботы-убийцы!

Нина вздрогнула и отшатнулась, как от удара. Она выдернула руку и заспешила назад в палату – забыла, зачем вышла.

Мимо по коридору прошествовали молодой мужчина и пожилая пара в накинутых на плечи белых халатах. У мужчины в руках был огромный букет экзотических цветов в шуршащей обертке. Посетители роддома могли пройти прямо в палату, обнять молодую мать, взять на руки новорожденного младенца, поставить цветы на тумбочку и привнести в скучную больничную атмосферу яркую частичку южного лета. И их не порицали как злостных разносчиков золотистого стафилококка, а напротив, выдавали вазу. Тут имелась даже специальная комната, в которой хранились вазы всех калибров. Это был очень прогрессивный роддом.

– Родители передают тебе привет. – Никита сидел на пустой кровати бывшей соседки, скрестив руки. – Они очень переживают.

С тех пор как родился ребенок, свекры не позвонили Нине ни разу.

Она вдруг вспомнила, как во время путешествия по Тропеа они с Никитой сидели в ресторанчике, а за соседним столом шумное семейство отмечало крестины. В разгар торжества пожилой угрюмый итальянец, сидящий во главе стола, натуральный Дон Корлеоне, вынул из люльки толстого румяного мальчугана и поднял на вытянутых руках над головой. И вся родня закричала так, как будто забили гол.

– Не о таком наследнике мечтал твой отец.

– Нина, я много думал… Ему будет лучше в специальном учреждении.

Нина рассматривала трещинку на стене, похожую на снежинку. После очередного успокоительного укола в голове у нее гудело. Было чувство, что надо все обдумать, но мысли расползались, как тараканы.

– Можешь принести сюда мой ноутбук?

– Зачем?

– Хочу почитать. Собрать информацию.

– Нина!

Никита встал и подошел к окну.

– В детстве в нашем подъезде жил мальчик с синдромом Дауна. Лет в двенадцать он часто выходил во двор с полулысой голой куклой и садился на скамейку. А пацаны над ним издевались, плевались и бросали маленькие камушки. Однажды кто-то кинул камень побольше и разбил ему голову. И он рыдал. И у него текли слюни.