Нина взяла сотовый и вышла из палаты. Больничный коридор заканчивался просторным балконом, украшенным цветами в кадках. Внизу мерцал крестами православный храм. Нина устроилась на скамеечке у одной из кадок и набрала телефон своего редактора.

– Главный видел выпуск и пришел в бешенство, – сообщил он энергичным голосом, – ты сказала вместо ООН – «о о аш».

– Я была в предобморочном состоянии!

– Да уж понятно!

– Намекаешь, что я не знаю, что такое ООН? – взвилась Нина. – Считаешь меня курицей? Или как вы там между собой называете тупых ведущих? Если хочешь знать, ООН моя любимая организация! Ее основали в 1945 году. Да я устав ООН читала в оригинале, в институте на полит. переводе! А «о о аш» – это какая-то полная х… химическая формула! О – кислород, а H – водород, или вроде того… Это все из-за беременности, понимаешь?

Нина старалась, чтобы голос не дрожал. По ее щекам текли слезы.

– Вот и вернешься в кадр, когда родишь. Так сказал главный. А пока брейк. В нашей бригаде есть место младшего редактора. Отдохни, курочка ты моя ненаглядная!

Положив трубку, она расплакалась в полную силу, распустив губы и размазывая слезы кулаками по щекам, как в детстве.

– Нина? Девочки из твоей палаты сказали, что ты тут. – Перед ней стояла свекровь при полном макияже и в бахилах, с внушительным пакетом в руке. – С ребенком что-то?

– Неприятности на работе, – заикаясь, ответила Нина.

– И ты поэтому плачешь и вгоняешь матку в тонус? Из-за какой-то работы?! Прекрати сейчас же! – Регина сузила глаза. – Что тебе сказали на УЗИ?

Нина опешила от такого напора и перестала заикаться и плакать.

– Все отлично, никаких отклонений от нормы.

– И только это сейчас важно! – отрезала свекровь. – Посмотри на себя! Зеленого цвета, под глазами синяки, как у наркоманки. А Никита теперь успешный бизнесмен. Разве не знаешь, какие вокруг девицы? Пираньи! А от тебя исходит тусклая и скучная энергетика!

– Какая от меня должна исходить энергетика? Я едва на ногах стою, – огрызнулась Нина.

– А ты ложись и спи! Тут фрукты, йогурты и кедровые орехи. Они богаты фолиевой кислотой. – Регина воинственно потрясла пакетом. – Дефицит фолиевой кислоты на ранних сроках беременности приводит к дефектам нервной трубки плода. Помни, сейчас главное – ребенок!

Нина кивнула и сощурилась. Солнечный зайчик, отразившийся от золотого креста православного храма, ослепил ее.

В палате соседка справа, придерживая огромный живот, похожий на советский телевизор «Рекорд», снимала со стены фотографию в рамке.

– Да вот хочу ее перевернуть, – сообщила она так, как будто собиралась совершить что-то противозаконное.

– Я не против, – подала голос из своего угла соседка слева.

– Я тоже! – сказала Нина.

И ребенка поставили носом к стене.

– А теперь к другим новостям, – говорит Нина в камеру и вдруг понимает, что, кроме этой фразы, на суфлере ничего нет – сплошное черное поле.

Она опускает глаза, чтобы прочитать по бумажке, но вместо микрофонной папки видит на своем столе туго спеленатого младенца! Он улыбается во сне ехидной улыбкой. Нина цепенеет от ужаса, а младенец начинает расти. Надувается, как воздушный шар. Вот он уже больше стола, а теперь не помещается в студии. Слышны крики и звон разбивающегося стекла. Младенец своей массой давит камеры, как тараканов, и надвигается на Нину! Ей становится нечем дышать!

Нина проснулась от собственного крика. Вокруг кромешная тьма – хоть закрой глаза, хоть открой, и она никак не могла понять, где находится.

– Зайчонок, я здесь. – Никита обнял ее и погладил по волосам. – Это всего лишь страшный сон! Снова… Пойдем на террасу, тебе нужен свежий воздух.