Поток воздуха из пушки в фотостудии ласкал, словно морской бриз. По ветру летел подол блестящего шелкового платья от известного российского дизайнера, которое Нине выдали для съемки. Оно было точной копией того, что будущая императрица Екатерина Вторая надевала на свадьбу с наследником российского престола. Или на помолвку. Нина не запомнила, но в роскошном корсетном платье чувствовала себя скованной по рукам и ногам, как истинная королева.

– Перфекто! Всем спасибо! Все свободны! – скомандовал фотограф.

Теперь Нинины снимки появятся на страницах глянцевого журнала.

По дороге домой позвонила свекровь:

– Дорогая, у меня отличные новости! Отец сказал, что Никита дал свое согласие на участие в семейном бизнесе!

Нина подавила вздох облегчения. Значит, с имиджевым агентством и сомнительными девицами покончено.

– А как же книга? – спохватилась она.

– Будет совмещать. Да какая разница? Серфинг, тайская кухня, монастырь и вот наконец ребенок взялся за ум. Разве это не счастье? И все благодаря твоей беременности! Она привнесла в нашу жизнь правильную энергетику. Нина, я тебя обожаю, ты добрый ангел нашей семьи!

Свекры стали относиться к ней с большей теплотой. Нина чувствовала, что у нее наконец появилась семья, о которой она так мечтала. Предстоящее отцовство очень обрадовало и Никиту. Он решил, что сцена рождения ребенка украсит его будущий бестселлер, и собирался присутствовать при родах. А карьера… Не факт, что материнство поставит на ней крест. Можно взять няню, да и свекровь будет помогать. Современные мамаши бегут на работу сразу после роддома! Нина провела рукой по изгибу талии. Пока ничего не заметно, а вот через три месяца, когда выйдет журнал с ее интервью и фотосессией, животик будет уже кругленький.

Такси неслось по Третьему кольцу. Нина смотрела в окно, как полководец на раскинувшийся внизу покоренный город. Его венчали башни Москва-Сити, словно асимметричная корона в стиле хай-тек. Все цели достигнуты, вершины покорены. А сегодня сбылась ее главная мечта – Нина была абсолютно счастлива. И, как любому счастливому человеку, ей казалось, что так теперь будет всегда.

Все изменилось. Причем очень скоро.

– Что случилось? – доктор посмотрела поверх очков, и, не дожидаясь ответа, принялась писать что-то в своих бумагах.

– Я потеряла сознание во время эфира. Вернее, сразу после… кажется.

Нина потерла пылающую щеку, размазывая грим. С ней наяву случился ночной кошмар любого тележурналиста. В глазах потемнело, буквы на суфлере слились воедино, и она едва смогла довести выпуск до конца. До сих пор бросало в дрожь от одной мысли об этом.

Доктор спрашивала Нину о дате последних месячных, сильно ли ее тошнит и сколько раз в день бывает рвота. Потом взвесила на медицинских весах, как корову, и посмотрела на кресле.

– Останетесь у нас, – вынесла она свой вердикт.

– Я не могу, – испугалась Нина, – у меня работа.

– У вас голодные обмороки. А ребенку не хватает питательных веществ. Матка в тонусе. Необходимы капельницы и полный покой.

– А можно делать капельницы на дневном стационаре?

Доктор недовольно поджала губы.

– Сколько вам лет?

– Двадцать восемь.

– И это первая беременность! – в голосе слышался неподдельный ужас. – Раньше в вашей карточке было бы написано «старородящая», и вас вообще бы никуда не пустили вплоть до самых родов, – мечтательно добавила врачиха.

Сразу два приличных соседних роддома закрыли на мойку, и отделение «Патологии беременности» было переполнено. Нина заняла последнюю свободную койку в трехместной палате. У соседки справа на последних неделях срока ребенок встал поперек матки, как кость в горле, отчего живот принял квадратную форму. Она беспрерывно разговаривала со своим животом – требовала ребенка перевернуться. Причем в ультимативной форме. У соседки слева перед нынешней беременностью было девять выкидышей. Недавно ей зашили шейку матки, но, видимо, прошло не совсем гладко. Она лежала на спине и беззвучно плакала, глядя в потолок. На стене напротив трех кроватей в нарядной рамке висело фото свернутого калачиком младенца с крыльями, пририсованными в фотошопе. Вокруг лысой головы был намотан бант. Ребенок улыбался во сне. Глядя на это фото, полагалось умиляться, но Нину фото раздражало. Улыбка ребенка казалась издевательской. И что-то подсказывало: так казалось и ее соседкам.