– Я… Я сама.

Просит и поднимается, когда я позволяю. Разочарование неприятно вяжет рот. Настолько просто? Настолько согласна на всё, ни капли разговоров и споров? Я привык не ждать от людей слишком многого, но от неё, почему-то, ждал.

– Я…

Короткий вдох через приоткрытые губы, которые я хочу поцеловать. Плевать, что Ника сама идёт в руки. В другой момент это бы погасило волчьи повадки догнать добычу. Но какое до них дело, когда розовый язычок мелькает по кромке губ?

Ника укладывает ладони на мои руки, снимая со своей талии. Сжимает предплечье, опускает взгляд. А потом я сгибаюсь от секундой вспышки, когда коленка девушки врезается возле паха.

Чертовка.

Слышу стук её каблуков, когда Ника бежит к выходу. Роняет что-то, хлопает дверью. В ушах звенит, запечатлев её напуганное дыхание. Ух, она прекрасно поняла, что только что натворила.

Не столь важно, что послужило причиной – она только что подняла руку, или точнее ногу, на оборотня. Альфу. Меня. И это просто так ей не простится.

У меня режет десна, лезут клыки в желании догнать девчонку и поставить ей метку.

И я срываюсь с места.

5. Глава 5. Ника

Я ударила оборотня.

Альфу.

Я ударила Альфу!

Я. Альфу.

Это всё, что занимает мои мысли все выходные. Я не выхожу из дома, ни с кем не созваниваюсь. Сижу не на диване-кровати, а на иголках. Дёргаюсь от любого громкого звука. Когда бабулька со второго этажа заходит за мукой, у меня едва не останавливается сердце. Когда она спустя полчаса приносит блинчики – волосы светлые из-за седины.

Я всё жду, когда за мной придёт полиция. Оборотни. Сам Дамияр. Ведь ему не составит труда достать все мои документы, тряхнуть Костю или владельца кофейни, чтобы узнать мой адрес. 

Но никто не приходит, не звонит. Вообще тишина, словно ничего не было. В ушах до сих пор звенит рёв оборотня, когда я кинулась прочь. Мужчина легко мог догнать меня. Ударить в ответ или придумать наказание.

Додумалась же!

Врезать Альфе по яйцам. Ну, не совсем по ним, била куда получалось. Но сам факт! Окончательно рехнулась, это всё кофе виноват. Глушу его круглосуточно вместо сна.

Мне, на самом деле, нечем заниматься. Работа с графиком два через два, вечера за сериалами. Раньше приезжал Давид, теперь доставка продуктов. Ни ногой за порог.

И на завтра уже отпросилась, сославшись на болезнь. Да и, учитывая мою работу пять дней подряд, мне был положен отдых. И адвокат. Но, скорее всего, могильщик.

Ударила же!

Никак не могу выбросить из головы произошедшее. Вспоминаю горящие глаза Дамияра, когда готовлю себе завтрак. Слышу растянутое «Ве-ра», развешивая постиранную одежду. И некстати чувствую фантомное прикосновение к плечам после контрастного душа.

Я уже хочу, чтобы кто-то пришел с наказанием. Всяко лучше, чем мучаться ожиданием. А может, именно это и есть моей карой. Вздрагивать и не знать, что будет с моей судьбой через минуту.

Мне нельзя было высовываться вообще. Скрываться, быть незаметной и обычной. Это ведь вопрос времени, когда Дамияр захочет разобраться с наследниками Давида. Единственной дочерью, которую никто не видел пятнадцать лет.

Почти сразу, как отец стал Альфой, меня сослали в приют. Не стереть из памяти, как плакала, когда он жестоко обрезал мои длинные волосы. И как ядовитый запах краски забивал нюх. 

Потому что меня нужно было спрятать, чтобы никто не добрался до Альфы через меня. Дети не важнее пары оборотня, но когда её нет – становятся приоритетом. И отец поступил со мной так же, как и с другими слабостями. Убирал, чтобы никто не давил.

Не бросил окончательно, помогал всё время, пока росла в приюте. Наведывался тайком, как и на эту квартиру. Заботился так, как мог. Но лучше бы отправил в другой город, подальше. Просто убрал бы с глаз долой и с сердца вон.